47513
«Тебе понравится». Истории рязанок о насилии
Закон о домашнем насилии — тема, которая сегодня на устах у многих. Его обсуждают общественные деятели и чиновники. Одни говорят, что России он необходим, другие считают проблему насилия над женщиной надуманной. Столицу разрывают противоречия, а что происходит в регионах?
Журналист YA62.ru встретилась с рязанками, которые отважились рассказать свои истории о насилии со стороны незнакомых мужчин, родственников и мужей.
«Тебе понравится, ты же хочешь секса»
Светлана настояла на встрече в кафе. С тех пор, как с ней произошло то, о чем она решилась рассказать, ей страшно оставаться с незнакомыми людьми наедине: и с мужчинами, и с женщинами. Во время разговора она все время улыбается. Извиняется за это. Говорит, что так она справляется с ужасом пережитой попытки изнасилования.
— Я начинающий предприниматель. И часто посещаю разные тренинги и интенсивы. Огромная удача, когда бизнесмены приезжают в Рязань и проводят такие мероприятия здесь.
С ним мы познакомились на одном из таких бизнес-форумов — он был одним из спикеров. Как обычно, после лекций слушатели общаются с коучами, и наше общение не стало исключением. Мы говорили на профильные темы, и он предложил пойти вместе выпить кофе в ближайшей кофейне, чтобы подробнее разобрать мой пример бизнеса. Говорили мы исключительно о деле. Да, был легкий элемент флирта, улыбки — но я нормально к этому отношусь и не считаю чем-то предосудительным. На следующий день он предложил встретиться снова, объяснив это тем, что его коллега тоже хочет пообщаться и это может стать полезным для обеих сторон. Никаких подтекстов я не уловила. Для меня это было примерно настолько же сексуально, как если бы главный бухгалтер предложил вместе посмотреть годовой отчет.
Я постоянно возвращаюсь к тем событиям и пытаюсь понять, что же я сделала не так и в чем была виновата? Часто же говорят, что одежда женщины провоцирует мужчин на домогательства: типа надела мини-юбку — будь готова к тому, что тебя трахнут под кустом, потому что сама виновата. Так вот. В тот день я была одета максимально не вызывающе. На мне было объемное худи-мешок, джинсы, я не была накрашена.
Мы действительно встретились с ним и его коллегой и долго говорили о бизнесе. А потом его коллега вдруг встал и сказал: мне пора. И он ушел. Не могу сказать, что это было тревожным звоночком. Мы еще немного пообщались, и он говорит: у меня что-то страшно разболелась голова, ты не знаешь, где здесь поблизости аптека?
Ну, конечно, я знала. Мы были недалеко от одного из торговых центров города, и я предложила зайти туда. На кассе он попросил обезболивающее и пачку презервативов. Я это отметила, но опять же — мало ли какие у человека планы на вечер, с кем он встречается дальше и какая у него личная жизнь.
Завершив покупку, он взял меня под локоть и сказал: а теперь пойдем.
Светлана достает из пачки сигарету. Руки ее дрожат. Но тут же вспоминает, что курить в кафе нельзя, убирает пачку в сумочку. Она пододвигает к себе поближе кофе и начинает его быстро размешивать. Сахар она в него не клала.
— Простите, я очень нервничаю, когда говорю об этом. Некоторые детали вызывают у меня оцепенение, как тогда. Он был гораздо больше и сильнее меня. В этот момент я вспомнила, что, когда его объявляли на форуме, сказали, что он, вроде бы, занимается еще и единоборствами. Я пыталась сопротивляться и тормозить ногами, но он тащил меня с такой силой, что я просто ехала по кафелю торгового центра. Я пыталась себя уговорить, что ничего страшного он не сможет со мной сделать — мы же в центре города, в хорошо освещенном месте, в магазине с кучей охраны...
Он выволок меня на улицу, прислонил к стене торгового центра, взял за волосы и сказал, что нас ждет несколько развитий сюжета: либо я иду к нему добровольно в квартиру, которую они с коллегами снимают втроем, и там мне будет хорошо; либо я начну кричать и отбиваться и он скажет прохожим, что я его девушка и мы просто ссоримся; либо он меня вырубит и если кто-то спросит, то он скажет, что я пьяная и он несет меня домой.
Собственно, так и случилось. Буквально в паре метров от нас стояли два охранника торгового центра и курили, поглядывая на нас. К нам они не подходили. Но мимо шел прохожий, и я в ужасе прошептала: «Помогите». Мужчина подошел, и ему был ответ: это моя девушка, мы просто так играем, иди, мужик, куда шел.
Он взял меня за волосы, прижал к стене покрепче и стал насильно целовать. Я пыталась вырваться, но это было бесполезно. Уже дома я обнаружила, что все руки и все места, за которые он меня хватал, были в синяках.
Когда он меня целовал, я его укусила. Он сказал: ну, все, допрыгалась, сейчас я тебе втащу. И потащил в одну из ближайших темных арок, каких там полно. В этот момент я поняла, что меня никто не спасет и со мной этот человек сейчас сделает все, что захочет. Он тащил меня и говорил: да чего ты брыкаешься, тебе сейчас понравится, ты же хочешь секса!
И я вспомнила, как меня учил один знакомый, что в таких ситуациях надо врать что-нибудь страшное. И я выдала: если со мной что-то случится, тебя потом даже по частям не найдут.
Не знаю, почему это сработало, но он на какую-то долю секунды ослабил хватку, и я смогла вырвать руку. Я бежала без оглядки, как никогда до этого не бегала. И мне действительно удалось сбежать. Не знаю, скорее всего, он и не пытался меня догнать.
Я не обращалась в полицию. Во-первых, мне дико стыдно. И это самая ужасная вещь, когда между угрозой насилия и стыдом мы выбираем насилие. Во-вторых... а что я скажу? Как я докажу, что этот человек действительно пытался меня изнасиловать? Даже если полиция изъяла бы записи с камер наблюдения, там не очень-то и понятно — ну, стоит парочка у стеночки, обжимается. Мое слово против его слова? Мне уже очень повезло — я смогла убежать. Знаю, что кому-то в таких ситуациях везет меньше.
«Отчим бил маму. Парень бил меня»
Юлии 34 года. Она мало кому рассказывала о том, что происходило в ее семье, когда она была подростком. Даже сейчас, собираясь на интервью, она спросила у мамы, можно ли все рассказать. Потому что эта история касается не только Юли.
— Долгие годы я жила с отчимом, который издевался над нами с мамой. Он не только бил, но еще говорил много гадостей, вроде таких: «Че у тебя такая жопа жирная, че ты такая дура тупая». У нас случались такие ситуации, когда он запирал входную дверь на щеколду с внутренней стороны и ложился спать. Мы с мамой приходили домой и не могли до него дозвониться — он не открывал. И мы уходили к родственникам или друзьям, искали, где бы переночевать. Жили мы, кстати, в нашей квартире. Не в его. Были и такие случаи, когда я просыпалась утром и видела, что мама сидит на полу. Что уж там произошло, я не понимала.
Нет, он никогда не бил нас с порога. Всегда все начиналось со скандала, с какого-то конфликта, в котором чаще всего он был неправ. Однажды он так разозлился, что ударил кулаком в гипсокартонную стену, проломил ее и сказал: «Вот видишь, какая вмятина? Здесь могла бы быть твоя голова». А потом мог вести себя прекрасно, конфеты мешками приносить домой, на отдых нас отправить.
Как-то вечером он решил заехать за нами с мамой на работу и забрать домой. Мы сели в машину, и только тогда я поняла, что он пьяный. Я просила остановить, чтобы мы могли выйти. Но он просто в какой-то момент заснул за рулем. Я вижу — позади нас едет троллейбус и сигналит. Все нас объезжают, как могут. Кое-как мы его растолкали, высадились. И уже дома произошел скандал. Мне пришло осознание, что мы могли попасть в ДТП и просто погибнуть, и я высказала ему все, что о нем думаю. Развернулась и ушла на кухню, закрыв за собой дверь. А дверь у нас была наполовину стеклянная. И тут я понимаю, что он мне вдогонку бьет кулаком и пробивает стекло. Мимо меня до самого окна летели осколки, у меня было поцарапано лицо. И возле самой шеи прошел здоровенный такой кусок — будь я чуть правее, меня бы им просто убило. Но на этом все не закончилось. Он подошел ко мне и сжал мне пальцами плечо так, что рука у меня повисла плетью, я не могла ею пошевелить.
Почему я не жаловалась в полицию? Потому что он занимал такую должность, что как только в полиции узнали бы, кто он, меня бы выпроводили и не стали бы слушать. К тому же до явных синяков он никогда не бил — умел сделать больно по-другому. Вот нерабочая рука, оглохшее ухо — это самое оно.
Кстати, дома у нас был иконостас. И каждое воскресенье он ходил на службу в церковь. Меня тоже заставлял, но я принципиально этого не делала. И ему всегда говорила, что он просто врет, поступая так: вечером бьет нас, а утром идет замаливать.
Мама его очень любила. А он ей еще и изменял. И в итоге они разошлись. Он женился и завел ребенка. А я все никак не могла понять, как такой отморозок привлекает женщин. Пока через пару лет не попала в такие же точно отношения сама. В принципе, здесь любой психолог скажет, что это сценарий: насмотревшись, девочка проецирует все на свою жизнь.
Мы познакомились на работе. Он такой красивый был, умный, с приятным голосом. У нас оказалось много общего, и мы начали встречаться. И сперва все было нормально. Но я стала замечать, что он с завидной периодичностью позволяет себе какие-то вещи, которые меня унижали. Например, говорит, что мне пора бы уже похудеть, или если я плачу — он не пытается успокоить и наоборот, подначивает еще сильнее. Мы часто ругались, и мне казалось, что так происходит у всех. Это были мои первые серьезные отношения. Ну и я его правда любила. Очень сильно. Мы расстались на неделю и снова съехались. И после этого началось все самое ужасное — ссоры перестали быть просто словесными.
Он мог взорваться на ровном месте, толкать меня и швырять об стены. Сильно сжимал руки, оставляя «браслеты» синяков. Однажды он схватил меня за горло и начал душить. Мне показалось, что это длилось бесконечно. Но, видимо, ему хватило ума отпустить. После одной такой ссоры он мне рассказал, как бил свою бывшую девушку. Он рассказал случай, один в один как из моей жизни: он бил кулаком стену, чтобы якобы не врезать ей. Он всегда говорил так: вы сами виноваты в том, что я вас бью, потому что сами доводите меня до такого состояния. Когда он шел на меня с кулаками, я впадала в ступор. Мне казалось, что я такая маленькая-маленькая, а он такой огромный и сильный.
Был момент, когда после очередной ссоры я рыдала так, что меня рвало. Он любил доводить меня до истерик. И вместо того, чтобы как-то успокоить, решить проблему, он сказал: да просто ты истеричка, больная, мать у тебя такая же — какой тебе еще быть?
Как мы расстались? Я варила суп. Он сидел рядом и опять нес какой-то бред. И в этот момент я поняла: либо я этот суп вылью ему на голову и получу «условку», либо я соберу вещи и уйду. И ушла.
Я знаю точно, что больше таких издевательств над собой я терпеть не буду. Мне хватило уже того, что было. Плечо вот до сих пор болит, когда погода меняется. Страшно только, что я теперь во всех отношениях, даже самых замечательных, жду подвоха. Мне все время кажется, что это слишком хорошо и вот-вот полезут демоны.
А еще в нашем менталитете сидит такая фишка — винить во всем себя. Вот я сейчас это рассказываю, и мне кажется, что я что-то приукрашаю, что так полстраны живет и не жалуется, что, может быть, я сама виновата... Но, черт возьми, меня били, душили, могли убить осколком — и это не нормально. Так не должно быть! И весь ужас произошедшего я начинаю осознавать только сейчас.
«Идеальный муж»
В квартире у Ольги чисто и пахнет яблочным пирогом. Рядом с ней бегает трехлетний сынишка Миша. Ольге 32 года, и ее супружеская жизнь — типичный, если не сказать хрестоматийный пример «психологического насилия». Правда, с этим термином она познакомилась уже в кабинете психолога.
— Есть такой термин — «газлайтинг». Это форма психологического насилия, главная задача которого — заставить человека сомневаться в адекватности своего восприятия окружающей действительности. То есть — сводить с ума. В супружеских парах чаще всего мужчина применяет этот метод над женщиной. В моем случае муж мне еще и изменял. Это происходило одновременно. Схема была примерно такая: он мне изменял, я это чувствовала, ревновала его, пыталась с ним поговорить, он говорил, что я сумасшедшая. И, думаю, если бы я вовремя не забрала ребенка и не ушла из дома, не обратилась к психологу — добром бы это не закончилось, и он бы упек меня в психушку.
Он изменял мне на протяжении всех этих лет — я находила интимные фото, счета за ночные отели, но каждый раз ему удавалось убедить меня, что я сошла с ума и всем его поступкам есть безобидные объяснения.
Потом у нас родился сын, и первый год мне вообще было ни до чего, занималась только ребенком. А потом начались частые задержки на работе, командировки, ночные кабаки с друзьями и коллегами по работе. Взаимоотношения наши тоже поменялись — он стал откровенно издеваться надо мной. Он не просто делал замечания, он целенаправленно обижал меня и критиковал. Каждый раз, когда мы должны были поехать на какую-то тусовку к друзьям, я просила его — пожалуйста, только не обижай меня при посторонних. Он отвечал, что не делает ничего плохого, просто я истеричка и так реагирую на безобидные шутки.
Так как я не работала, а сидела с ребенком, он заставлял меня записывать все свои дневные траты: поездка на автобусе — 23 рубля, купила шоколадку — 60 рублей. Я пыталась возразить и говорила, что это глупо. Он парировал тем, что тоже свои траты записывает. Это я потом уже узнала, что на самом деле не все. Среди трат, например, не было брони в отеле по три тысячи за ночь, или стоимости подарков, которые он дарил своим любовницам.
При этом мне он работать запрещал. Когда я говорила, что хочу вернуться в специальность, потому что мои подружки все работают, строят карьеру, он отвечал: но ведь твои подружки — это не мои жены. Тогда мне казалось, что это очень мило, такая забота. Сейчас я понимаю, что ему просто нужен был полный контроль надо мной.
Я нашла в себе силы уйти от него, когда Мишке было два года. Я забрала ребенка и ушла.
Его реакция на мой уход была разной. Он сказал, что это я вынудила его пойти на измены своим невыносимым поведением и ревностью. Потом было состояние, которое он называл так: «Оля играет в развод». Ему казалось, что я без него не проживу и приползу назад. Потом начались истерики: он приходил ко мне, бегал за мной по квартире, хватал за руки, оставляя синяки, кричал, чтобы я его обняла и поцеловала, говорил, что, если узнает, что у меня кто-то есть, — я сильно пожалею об этом. Потом он начал действовать своими любимыми методами — методами лжи. Сперва писал мне, что чуть не сгорел в пожаре в съемной квартире. Потом — что смертельно заболел. Но я уже на тот момент пошла к психологу, и его приемы, которые раньше меня вгоняли в ужас и трепет перед ним, перестали прокатывать.
Сейчас мы в разводе.
Когда я рассказала обо всем маме, она была немногословна. Сказала, что я сама во всем виновата. Кажется, мама до сих пор надеется, что мы снова сойдемся.
Мне так часто говорили, что у меня идеальный муж. И я так часто сама его так называла, что теперь эта формулировка вызывает у меня ужас и оцепенение.
Наверное, на слух это может показаться чем-то глупым и сумбурным. Но я почти 10 лет жила с человеком, который меня ежедневно унижал, втаптывал в грязь и лишал любых вариантов самостоятельности, преподнося это под соусом заботы.
Прошло почти два года, как мы развелись. Я хожу к психологу. И пока что не знаю, как снова научиться верить людям. Я не знаю, смогу ли снова решиться на то, чтобы создать семью.
«Без него я никто»
Мы обратились за комментарием по теме домашнего насилия к профессиональному психологу. Оказывается, мировая практика давно пришла к выводу: где есть психологическое насилие, там будет и физическое. Но, если вовремя понять, что происходит, можно избежать тяжелых и трагических последствий.
— В основном с этой проблемой обращаются женщины в возрасте 27–45 лет, — делится опытом психолог Анна Самошкина. — Формулировка такая: он меня не слышит, не видит, у меня нет прав, я его «обслуживаю», «подсвечиваю» его жизнь, но при этом мои проблемы всегда на втором, а то и на третьем плане. Когда происходит психологическое насилие в семье, внешне никаких изменений можно не увидеть — друзьям и родным кажется, что все у этой пары хорошо. При этом женщина чувствует себя угнетенной и униженной. Когда она пытается найти поддержку у родных, поговорить о проблеме с мамой, та ей отвечает: «стерпится — слюбится», «ты выдумываешь», «семья — это главное, перестань себя накручивать». И женщина попадает в некую ловушку, вся жизнь в которой сводится к принесению себя в жертву успеха и комфорта мужа.
Практика показывает, что психологическое насилие имеет такие признаки:
- вас ставят в строгие рамки, запрещают такие вещи, как работа, встречи с друзьями, образование — любое развитие или общение с кругом вне семьи;
- вы постоянно подвергаетесь издевательствам со стороны своего мужчины, он подкалывает, унижает, часто это происходит в компании, когда все смеются над вами и вам явно некомфортно, обидно, унизительно;
- ваши проблемы и слова обесцениваются, вам постоянно говорят, что «это ерунда», «ты драматизируешь», «да такого не было никогда»;
- вы делаете что-то не потому, что вам это доставляет удовольствие, а только чтобы угодить мужчине, чтобы он вас оценил и похвалил. При этом на деле ваши усилия остаются незамеченными;
- на вас перекладывают вину: «ты сама виновата», «это ты меня спровоцировала»;
- вы на полном серьезе считаете, что «без него я никто»;
- возникает ситуация-перевертыш. Например, раньше знакомые считали вас талантливой, замечательной, доброй, а к нему относились настороженно и недолюбливали, а теперь он — любящий, добрый, внимательный, а вас считают истеричкой, которая ведет себя неадекватно;
- у вас бессонница, вы плачете по ночам в подушку, у вас панические атаки, аллергия, постепенно начинают вылезать проблемы здоровья, которых раньше у вас не было.
Важно понимать, что эти факторы при психологическом насилии существуют одновременно и происходят изо дня в день на протяжении длительного времени. Психика перестает справляться со стрессом, и организм начинает болеть. Женщину убеждают, и она верит, что все это надумала сама, после чего она попадает в замкнутый круг своих переживаний.
Зачастую осознать, что проблема есть, что ты не сошла с ума и имеешь право на те чувства, которые испытываешь, — самое сложное. Если вам кажется, что у вас в отношениях все вроде бы в порядке, но... вам некомфортно, но... вам плохо, хотя вы и не можете осознать, что конкретно плохо. Вот это вот «но» — это сигнал, что стоит обратиться к психологу. Здоровые отношения в паре — это партнерство: я тебя слышу, я тебя понимаю, давай решать проблему вместе.
Сейчас в России начинают появляться центры поддержки женщин, которые подверглись разного рода насилию — как физическому, так и психологическому. Важно, чтобы эти центры давали настоящую помощь, а не советы, вроде «надень юбку, свари борщ и тогда он тебя заметит».
Куда идти за помощью
В Рязани вот уже 10 лет работает комплексный центр социального обслуживания населения «Семья», который на безвозмездной основе оказывает поддержку женщинам, ставшим жертвами бытового насилия. Здесь пострадавшая и ее дети могут получить не только психологическую и юридическую помощь, но еще и убежище от тирана сроком до полугода.
— Женщины, которые приходят к нам за помощью, не всегда готовы говорить, что именно с ними случилось, — отмечает директор центра Оксана Артемкина. — Уже впоследствии общения с психологами и другими нашими специалистами некоторые рассказывают о проблеме. Наш центр предлагает несколько видов помощи: анонимные консультации по телефону, поддержка и консультация в соцсети «ВКонтакте» и, конечно же, очная работа с психологом. Насилие бывает разным — физическим, экономическим, психологическим, — и всегда это связано с подавлением воли жертвы. Наша задача помочь женщине найти силы бороться со сложившейся ситуацией, чтобы изменить ее для себя к лучшему.
По словам Оксаны Артемкиной, результаты работы центра бывают разными — одни женщины навсегда разрывают отношения с тираном, другие возвращаются в семью.
— Было и когда к нам обратилась за помощью женщина, которая была вся фиолетовая от синяков, — вспоминает директор центра. — Она несколько месяцев у нас пробыла, получила помощь. Потом ее муж начал навещать, приносить цветы, и она вернулась к нему. Мы не можем запретить этого или законодательно повлиять на ситуацию. Можем только порекомендовать, как лучше поступить, и дать любую зависящую от нас помощь.
По мнению Оксаны Артемкиной, самое страшное — когда свидетелями домашнего насилия становятся дети. Директор отмечает, что они чаще всего копируют поведение взрослых: мальчики в будущем могут подражать папе, который бьет маму, а девочка — маме, которая терпит побои. И цикл насилия повторится снова.
Если вам или вашим близким необходима помощь центра «Семья», вы можете позвонить по телефону: +7 (900) 606-67-87, 27-63-06, 27-62-99 (прием звонков: понедельник-пятница с 9:00 до 18:00). Также консультацию можно получить в
группе «Мы против насилия». Социальный центр «Семья» находится по адресу: ул. Чкалова, 66.
Статистика
В России в целом и в Рязанской области в частности, полиция и следственные органы не ведут отдельную статистику семейно-бытовых преступлений. По просьбе редакции YA62.ru пресс-службы региональных управлений СКР и МВД подготовили некоторые данные, подходящие под понятие «бытовое насилие».
По имеющимся данным в СУ СКР по Рязанской области, в регионе в 2019 году имели место убийства или умышленное причинение тяжкого вреда здоровью, которое повлекло за собой смерть, где фигурантами являются супруги или сожители. Все эти факты опубликованы на сайте Следственного комитета. При этом случаев причинения смерти супругу или сожителю в целях самообороны в прошлом году не было.
В 2019 году было возбуждено 10 уголовных дел по факту изнасилования. Случаев, когда отцы или опекуны применяли насилие по отношению к своим детям не зарегистрировано.
В полиции отметили, что за минувший год было совершено 16 преступлений по статье «угроза убийством», из которых четыре совершено отцами в отношении своих детей.
Всего в Рязанской области за 2019 год было совершено 418 преступлений в отношении несовершеннолетних. 64,8% из них -— это злостная неуплата средств на содержание детей.
Автор текста Дарья Копосова
Фотопроект Марии Илларионовой
За помощь в создании проекта редакция YA62.ru благодарит модель Алевтину Харину и фотостудию «Rooms»
По просьбе женщин, рассказавших свои истории, их имена в тексте изменены