Я так живу. Юрий Борисов

Можно быть некрасивым, нестандартным, не во вкусе большинства, но если в актере, как и в любом человеке, есть гармония, то возникает огромное обаяние, которое уже привлекательно само по себе.

Харизма у актера должна быть на сцене. Хотя многие из них думают, что их харизма где-нибудь в курилке, в анекдотах, в самовосхвалении. Они много говорят и любуются собой, а когда выходят на сцену — пшик.

Можно быть некрасивым, нестандартным, не во вкусе большинства, но если в актере, как и в любом человеке, есть гармония, то возникает огромное обаяние, которое уже привлекательно само по себе.

Я безуспешно борюсь со своими недостатками. Вот уже 52 года только и делаю, что борюсь. Я начинаю бороться с понедельника, со следующего месяца, после отпуска, с 1 января... но ничего не получается. Наверное, я с ними и умру.

Моя жизнь движется с разной скоростью. Иногда она замедляется настолько, что я даже передвигаюсь медленно, лениво. Но если работы становится много, то и ритм жизни ускоряется.

Я впадаю в спячку между ролями.

Страшно, что жизнь так быстро летит. Когда был молод, для меня каждый год казался огромной эпохой, целой эрой. А потом пошли театральные сезоны. А потом так — раз! — и я уже 31 год на сцене. Страшно.

Притормозить жизнь можно, разве что начав наслаждаться каждым днем, при этом не живя постоянными мыслями о будущем. Вставать и думать: какое чудесное утро, какое солнце, как хорошо на улице. Но чаще-то мы всем на свете недовольны.

Я обаятельно ругаюсь матом. Так мне говорят многие. Однако я не приемлю ту брать, которая через слово, не приемлю грязный мат. А когда это образно выражает что-то емкое, это уже не грязные слова, а некая концентрация чувств и эмоций.

«На меня снизошло вдохновение». Как же мне не нравится эта фраза. Вообще относительно своей работы не люблю громких высокопарных слов. Все-таки больше нравится конкретика.

Я могу из принципа после ссоры не здороваться годами. Порой это даже вредит мне, потому что я понимаю — полезнее было бы помириться. Но я занимаю настолько принципиальную позицию, что не уступаю, пока не добьюсь своего.

Я не трус.

Если я не прав — я извинюсь.

Я не всегда бываю справедлив. Иногда я пристрастен.

Удивляюсь людям, которые говорят: «Я прожил жизнь и мне не о чем жалеть». А мне вот есть о чем жалеть.

Новый год. И мы с мамой идем в центральный универмаг в Липецке, где я родился, покупать елочные игрушки. Снег идет. И сугробы большие. Зима настоящая, а не такая, как сейчас. Да, пожалуй, это самое яркое воспоминание из детства.

У меня нет кумиров, но как может не восхищать Раневская?

Если бы я не был актером, то я был бы... никем. Я больше ничего не умею и полностью бездарен.

В детстве я хотел быть священником. Бабушка водила меня в церковь, и само действие священнослужителей меня впечатляло. Потом мне хотелось быть танцором, потому что мы купили телевизор и там часто показывали балет.

Я не веду здоровый образ жизни. Курю, к сожалению, люблю выпить. Но сейчас значительно меньше. Здоровье не позволяет.

«А вот в наше время...» — я никогда этого не произношу, если работаю с молодежью. Это признак старости. Хотя, действительно, в наше время мы были другие.

Шуршащие фантики в зале, мобильные — все это ужасно мешает актерам работать на сцене.

Жить не в России я бы не хотел. С трудом себе это представляю. Бывать в других странах — да, с удовольствием.

Я русский по сути своей. Со всеми достоинствами и недостатками нашей нации.

Мир неисправим. Я даже новости не могу смотреть, это вводит меня в ступор. Если посмотреть, то понимаешь, что в истории все повторяется: войны, конфликты... И как это люди не могут понять? Ведь все это уже было в другие эпохи. Из века в век находится горстка мерзавцев, которые играют на самосознании других. Нет, человек неисправим.

Упаси меня боже пойти в политику! Я вообще не понимаю, зачем актеры и артисты туда идут. Есть же настоящие политики, это их работа.

Актеры тщеславны, в том числе и я. Но еще более я честолюбив. Не уступать свое место в театре никому, не давать, чтобы тебя обошли или подвинули — это нормальное поведение. Раз ты творческая личность, то и место свое ты должен охранять и делать все, чтобы с тобой считались.

Мне не хочется уходить со сцены. Во всяком случае пока что я не представляю, что такое может произойти. Нет, я верю, что актеры устают, но пока ни о каких преемниках я даже думать не хочу. Буду играть столько, сколько мне хватит сил.