Солярис: космос внутри

Снимать космическую фантастику — сложно, если в распоряжении нет многомиллионного бюджета, на который можно нарисовать весь экшн, описанный автором в книге. Ставить космическую фантастику на сцене немосковского театра — смелость, которую может позволить себе не каждый. Но тем и прекрасна «славянская» фантастика второй половины XX века, что космос разворачивается не столько во Вселенной, сколько внутри человека. А потому, чтобы поставить «Солярис» Станислава Лема на малой сцене Рязанского театра драмы, вполне достаточно четырех актеров и блестящей металлической конструкции.

О чем книга. О чем спектакль

В книге польского фантаста Станислава Лема рассказывается о планете Солярис, которая вращается вокруг двух солнц, и поверхность ее покрыта океаном, представляющим собой некий живой организм. Земляне в надежде изучить подобную форму жизни отправляют к Солярису космический корабль с учеными на борту. Однако многолетние исследования ни к чему не приводят, а на корабле появляются фантомы, посланные разумной планетой, которые сводят членов экипажа с ума.

Спектакль был коротко охарактеризован одним из зрителей предпремьерного показа так: на корабль с двумя сумасшедшими и одним самоубийцей прилетает главный герой, который тоже в последствии сходит с ума — и весь этот сумасшедший дом летает над разумной планетой.

— Зато какой это получился эмоционально-яркий сумасшедший дом! — добавляет режиссер Максим Ларин в беседе со зрительской аудиторией.

Как выяснилось, это спектакль не о космосе, не о любви, и даже не о взаимоотношениях мужчины и женщины, что, казалось бы, является самой близкой темой для человека. Как признался сам режиссер, он увидел в фантастическом романе Лема драматическую пьесу, и после того, как отсек все «лишнее» описание космоса и научных теорий, остались те самые 25 страниц, которые повествуют о драме, разворачивающейся в душе главного героя.

Признаться, роман Станислава Лема остался осознанно не прочитан мною, поскольку стало интересно: понятно ли для рядового зрителя будет то, что происходит на сцене? Понятно.

Игра в «Солярис» на сцене драмтеатра строится на четырех главных героях, которые являются своего рода архетипами научной фантастики. Главный герой — человек, который задает вопросы, потому что не может смириться со сложившейся ситуацией — Крис Кельвин. Герой, обязательно в возрасте, философствующий старик, который отвечает на вопросы главного героя — Снаут. Человек науки, ищущий во всем рациональное зерно и пытающийся справиться с трудностями с помощью логики — Сарториус. И, наконец, женщина главного героя, катализатор чувств и эмоций — Хари. О том, что действия разворачиваются в космосе, не дает забыть разве что металлическая конструкция посреди сцены. Это подвижная стена, которая в последствии раскладывается в нескольких плоскостях, символизируя окна, двери, саму станцию и черный космос, и по нему доносится до героев холодный свет двух солнц. Простейшая декорация, создающая прекрасный эффект погружения в атмосферу спектакля.

Океан Соляриса посылает на корабль не мифических фантомов, а оживляет самые страшные кошмары, самые смелые мечты, те мысли, которые, возможно, возникли в голове лишь на секунду, но запомнились героям раз и навсегда.

— Снаут и Сарториус смирились с тем, что с ними происходит на корабле, они больше не боятся фантомов, которых к ним прилепил Солярис, в то время, как Крис мечется и не может принять происходящее с ним, — говорит режиссер.

Что именно видят Снаут и Сарториус — остается за кулисами, и по тому, как ведут себя актеры на сцене, создается впечатление, что как раз эти двое сходят с ума от страха, а главный герой, напротив, находит в своем фантоме успокоение. Криса вот уже десять лет мучает чувство вины: его жена покончила с собой после размолвки с ним, — и вот, Солярис преподносит дар — ее в качестве фантома. Да, поначалу Кельвин пугается внезапного появления супруги, но быстро к ней привыкает. Он единственный, кому хорошо в присутствии подобного дара, словно он, в поисках возможности все исправить, наконец нашел ее. И когда старшие коллеги по экипажу предлагают поставить защитный барьер вокруг корабля, чтобы избавиться от фантомов, Крис единственный против. Почему?

— Вы увидели в этом спектакле любовь? — спрашивает режиссер.

— Да, — отвечает подавляющее большинство собравшихся в зале зрителей.

Нет. Прошло десять лет с тех пор, как умерла его жена. И им движет чувство вины и возможность ее искупить хотя бы посредством фантома. Вроде как, если Хари жива в таком виде, то можно забыть, что она умирала. Герой убеждает себя в этом, хотя героиня и пытается доказать ему, что она — не та, прежняя. Хотя и поступает подобно своему прототипу — убивает себя при возникновении первых же трудностей во взаимоотношениях. Крис живет прошлым и воспоминаниями о любимой супруге, которые получают материальное воплощение. Он пытается зажить новой жизнью не ради нее, а ради себя.

Хари — единственный персонаж, который во всей этой ситуации действительно вызывает сочувствие. Это не полноценный человек, а лишь материализованная проекция воспоминаний Криса, вырванная из контекста их жизни. Она чувствует, что ей не место рядом с ним, но ни уйти, ни покончить с собой не может, обреченная быть привязанной к своему человеку. По ощущениям, Полина Бабаева, сыгравшая Хари, с ролью фантома справилась и выглядела вполне естественно среди «нормальных людей».

К слову сказать, Роман Горбачев, сыгравший Криса, показался неубедительным. Его метания по сцене, часто необоснованные, выбивались из общего ритма тягучего режиссерского «космоса». Не покидало навязчивое ощущение, что с ролью актер вошел в резонанс только к финалу.

— Я до последней репетиции не говорил актерам, какой будет концовка спектакля, чтобы они не задали мне вопросов и не пытались копаться, — поделился режиссер. — И когда Крис сидит на ступеньках, и слышит голос Хари, которая в очередной раз повторяет свой монолог, он говорит «Нет! Нет! Нет» на каждую ее реплику — это был выбор актера. Я сказал: если роль того попросит, если почувствуешь, что должен отвечать — отвечай. Если нет — молчи.

И Крис отвечал. И можно сколько угодно говорить, что отвечая Хари, в третий раз возникшей из его воспоминаний, он отрицает попытку прожить этот кусок жизни снова, пока он слышит ее, и пока она сидит в его голове — личный «день сурка» Криса Кельвина будет повторяться.

В числе 25 листов сценария, написанного Максимом Лариным, остался и центральный монолог главного философа космической станции Снаута, которого сыграл Анатолий Конопицкий. Обращаясь к Кельвину, герой говорит о том, что люди пытаются познать космос и при этом никак не могут познать себя. По сути, приблизившись к Солярису, обитатели станции заглянули в своего рода зеркало, которое показало их сущность с самой неприглядной стороны.

Возможно, режиссер своей постановкой хотел сказать, что самый мощный шторм может поднять только океан, который таится в душе человека. И пока герой не познает себя, не успокоит свой «внутренний океан», он не сможет быть счастлив в будущем и, возможно, сойдет с ума.

К слову, говорят, «Солярис» Лема заканчивается куда позитивнее одноименной постановки рязанского Театра драмы. Герой высаживается на один из островков враждебной планеты и чувствует, наконец, умиротворение.

По словам Максима Ларина, одной из задач, которую он перед собой ставил, воплощая спектакль в жизнь, было то, чтобы зрители, не читавшие доселе роман Станислава Лема, все-таки ознакомились с литературной основой. Что ж, с этой миссией рязанский «Солярис» точно справился. Как, собственно, и с постановкой космоса — физического и метафизического — на малой сцене.

Не судила строго Дарья Копосова