22088
Затерянная Рязань. На лубяном носу
… По острый ельник, по вертячий песок, по медные кольца, по чурилову сосну, по бахметьеву пашню, по речке Лубонос в недалекие времена стояла мельница. И была у мельника взрослая дочка. Да такая страшненькая, что и замуж ее брать никто не хотел. Тогда мельник пообещал первому попавшемуся жениху богатое наследство – двухэтажный особняк красного кирпича. И нашелся смельчак. И женился не глядя.
Счастливо ли жили молодые, история умалчивает, да местные жители рассказывают, что его расстреляли, а ее раскулачили. Особняк, правда, до сих пор стоит возле речки, возвышаясь над деревянным селом двухэтажной несуразиной. А искатели кладов и сокровищ нет-нет, да и заглянут в здешние места, разбивая машины на бездорожье.
Команда «Затерянной Рязани» чудом добралась по дороге, которой нет, в село Лубонос, о котором никто не помнит, чтобы рассказать о людях, которые не хотят оттуда уезжать.
Нормальная дорога заканчивается в Починках. Здесь же заканчивается медицинская и пожарная помощь, мобильная связь, водопровод, газ и транспортное сообщение, а жизнь продолжается на многие километры в глубь леса. Какое-то время белый щебень летит из-под колес, и мы даже отмечаем, мол, «видели дороги и похуже». Но чем дальше, тем непроходимее становится полоса препятствий из ям, острых камней и поваленных деревьев. И это еще за окном сухой и жаркий сентябрь. Страшно представить, что здесь творится по весне.
Тем удивительнее становится открытие где-то на полпути к нашей цели: из-под земли и разбитой щебенки выныривает… каменная брусчатка! Что же это получается? Здесь когда-то проходил важный тракт?
Но обо всем по порядку. Черепки, найденные на изгибах речки Лубонос, говорят о том, что люди здесь жили и тысячу лет назад – мед собирали, дичь ловили, горшки из местной глины лепили вручную. Но вот писцовые книги 1628 года называют это место не иначе как «пустошь, где была деревня». Но спустя всего полвека люди вернулись снова и на речке Лубонос возникло одноименное село. Считается, что сама река получила свое название по местности, которая представляет собой как бы полуостров с мысом – носом. Когда-то здесь росли липы, и «нос» служил местом заготовки липового луба. Вот вам и Лубонос.
– Сперва сюда люди просто приходили собирать луб для плетения, из липового лыка делали мочало, рогожи, кули, все это продавалось, – рассказывают местные жители. – Потом стали селиться по реке, да так и осели. В итоге село разрослось так, что в 1914 году здесь проживало почти 2 400 человек.
– Барина никогда в Лубоносе не было, это село государевых крестьян, – говорят жители, собравшиеся для встречи с журналистами возле деревянной церкви. – Жили сами и обеспечивали себя сами. В основном занимались сельским хозяйством и деревом.
Говорят, в Лубоносе было много мастеровитых бондарей – умельцев, которые делали деревянные бочки. Такие ходили на заработки далеко от дома, многие даже бывали в Астрахани, где бочки были высоки в цене. Помимо прочего, здесь производили веревки на продажу, делали дуги, хомуты для лошадей. Ну, и, конечно же, лапти.
– А чего вы смеетесь? – удивляются местные. – Не стоит забывать, что лапти, пожалуй, обувь сама удобная. Но есть и недостаток – больно не ноская. Если каждый день в лаптях на работу ходить, километры наматывать, то они через два дня сотрутся. Это ж сколько на одного человека надо? А на семью, когда в семье восемь человек? Вот старички немощные целыми днями сидели лапти крутили на всех. На продажу уж этот продукт не шел, сами носили.
– Да тут в лаптях ходили весь XX век! – подсказывает кто-то из местных. – Есть даже шутка такая, почему немцы до наших мест не дошли? Они пришли, увидели повсюду следы от лаптей и дали деру! Потому что рисунок лаптя похож на след от мотоцикла.
– До революции у нас, значит, мельницы стояли, кирпичный завод тоже был, там, за селом, поэтому у нас и дома кирпичные есть, – вспоминают жители рассказы своих бабушек. – Село, считай, на камне стоит, так здесь и камень белый добывали, амбары строили – наши деды и бабушки на лошадях этот камень возили. Амбары вон, гляньте, до сих пор стоят.
– А дорога была? – спрашиваю про главную беду Лубоноса.
– Откуда? Дорог здесь отродясь не было, – отвечают. – Через Лубонос проходил большой путь от Чучкова на Касимов, и в постоялом дворе останавливались путники. Но ездили же тогда на лошадях, а тем не нужен был асфальт под ногами. Так что качество дороги было плохим.
– Откуда тогда брусчатка из красного камня в лесу лежит? – недоумеваю.
– А, это. Это колхоз строил.
Упоминание колхозов всколыхнуло в жителях Лубоноса давно забытые воспоминания. Они рассказывали нам, стоя на грунтовой колее возле полуразрушенной церкви, как новая власть отбирала у их родителей коров и как мамы и папы ходили по ночам на скотный двор подкармливать любимую животину.
– Анна Степановна мне рассказывала, что в хозяйстве у них была одна свинья и одна лошадь, когда пришли раскулачивать, – вспоминает настоятель храма Сергий Хавронин. – Сперва свинью забрали. И отца в сельсовете предупредили, что если в колхоз не вступит, то и лошадь заберут. Он тогда ответил, что власть-то эта на три дня, паршивая, не удержится. В общем, забрали у него и лошадь тоже. Делать нечего, отец тоже пошел работать в колхоз. А на выходные коня своего домой выпрашивал. Выпросит, вычешет, напоит, накормит, любуется. А мать говорит: отец, давай хоть хворосту привезем из леса, пока лошадь-то дома. А отец ей и отвечал: да разве я его брал, чтобы он работал? Я его брал, чтобы он дома отдохнул! И вот, говорит Анна Степановна, мы по лесу с вязанками хвороста в охапку премся, а конь дома отдыхает. Так под соломенной крышей всю жизнь и прожил он, отец-то. Участник Сталинградской битвы.
Сам настоятель храма тоже коренной лубняк. Свою историю он рассказывает так:
– Держала в Лубоносе магазинчик бездетная 50-летняя женщина Ариша-вековуха. А рядом жила супружеская пара, и у них тоже не было детей. И добрые соседи подсказали: что же вы, мол, без ребеночка, возьмите хоть из приюта. Те и послушались. И взяли мальчика. Да только как взяли его, тут же и свои детки пошли. И вроде как мальчик приемный уже и не так нужен стал. Тогда соседи добрые опять посоветовали: зачем вам чужой, когда есть свои детушки, вы мальчишку вон, Аришке-вековухе отдайте, ей нужнее, да и не пропадет при магазинчике. Так и сосватали. Мальчика того звали Спиря. У Спири родился Сидор. У Сидора – Григорий. У того – Наталья, у Натальи – Виктор, а у него уж и я. В общем, больше 200 лет стоит Аришин магазинчик…
Сейчас настоятель Сергей Хавронин, две монахини и местные жители вместе восстанавливают трехсотлетний деревянный храм. Таких церквей в Центральной России – по пальцам пересчитать. А в этом даже фрески кое-где сохранились.
– А что с дорогой-то? – снова спрашиваем про брусчатку.
– А так ее колхоз до войны начал класть, да, – рассказывает местный житель Иван Иванович Левин. – Капитально хотели сделать, чтобы раз и навсегда. Да не успели, война не дала. В 41-м году не до дороги стало. Но слышал, что мастеров наших, кто к Лубоносу брусчатку прокладывал, потом забрали Красную площадь мостить.
Замощенная часть дороги до села и сейчас самая проходимая из всего расстояния. Правда, как говорят местные, из-за прочности камня жители соседних деревень стали его воровать для строительства печек в банях. Из-за этого в некоторых местах появились опасные ямы, которые после дождя превращают дорогу в «минное поле».
– Потом уже при Горбачеве был план строительства дорог Нечерноземья, – продолжает свой рассказ Иван Иванович. – Я этот план лично видел. Дорогу должны были строить стратегическую, чтобы соединить Лубонос с еще двумя совхозами в кольцо. Я, когда этот план увидел, так обрадовался. Думаю, наконец-то у нас в селе дорога будет! Рано радовался. Перестройка кончилась, щебень куда-то делся, дороги как не было, так и нет.
Спрашиваешь: что у вас было на селе при советской власти? Отвечают: все было! Три грибоварни, лесное хозяйство, пекарня своя – вон она, разваливается, школы – с четырех деревень ходили учиться, завод кирпичный, клуб – а в нем кино крутили два раза в день и ателье приезжало, библиотека, магазины, медпункт, ЗАГС и даже сберкасса! А администрация хозяйства называлась не иначе как «центральная усадьба».
– Отец у меня трактористом всю жизнь проработал – в Инякине видели на пьедестале трактор стоит? Так вот, на нем отец и трудился. А мама дояркой, – вспоминает староста села Зинаида Ивановна. – Я в город сунулась было учиться, но мне там не понравилось. На фиг надо. В деревне лучше. И вернулась, тоже дояркой работала. Потом зоотехником. Сейчас вот почтальоном работаю в свои 75 лет. Больше некому.
– А колхоз у вас славный был? Гремел на всю страну? – интересно же, чем гордились лубняки.
– Не-е-е, – Зинаида Ивановна смеется, отмахиваясь. – Один раз только прогремели. И то как. Отец мой однажды всего попал на народный слет в Рязань. И все там давай хвастать: мы столько-то надоили, мы столько-то надоили. Ну, ему, верно, завидно стало, так он возьми и скажи: а мы пуд молока дадим! Так и прогремели на всю область. В газетах даже про нас писали. А откуда этому пуду-то взяться, когда коров одной соломой кормили…
– А колхоз наш назывался «Пробуждение»! – добавляет жительница села Антонина Ивановна, доставая ту самую газетную вырезку. – Пробуждался-пробуждался, да так и не пробудился. Хотя люди действительно старались создать что-то хорошее. Разъезжаться население из Лубоноса стало задолго до распада Советского Союза, годах в 80-х, еще когда существовал совхоз.
И причина тому проста – центральную усадьбу из Лубоноса забрали и перенесли в Починки. Вслед за ней стала утекать и жизнь.
– Здесь как раз собирались начать строить жилье для молодых специалистов, – вспоминают местные жители. – Мы радовались, это же значило, что село будет жить и разрастаться. Но вдруг по какой-то причине приняли решение перенести административный центр в Занино-Починки. Планы на строительство тут же свернули, и люди, поняв, что село ожидает забвение, стали уезжать. А мы, кто постарше, просили: не переносите усадьбу! Ведь Починки как жили, так и будут жить, там и асфальт, и железная дорога, а Лубонос может после такого решения вымереть. Но бесполезно. Жалко, что такое богатое, большое село загубили.
Сейчас в Лубоносе действительно нет ничего. Школа закрылась, магазины не работают, нет экстренной скорой и пожарной помощи, нет водопровода и газопровода, а электрические провода рвутся от любого порыва ветра, нет мобильной связи, и даже стационарную телефонную будку, которая обычно стоит во всех отдаленных населенных пунктах, «Ростелеком» демонтировал буквально на днях.
– У нас было задымление от недавних пожаров, мы переживали очень, – рассказывают жители. – Зимой было дело, дом у соседа загорелся, так пока пожарные ехали, он уж и сгорел дотла. Речка у нас пересохла, а из колодцев воды не наносишься – глубина больше 10 метров. И вот мы звоним по этому таксофону на экстренный номер, жалуемся. Нам отвечают, что все у нас в порядке и лесные пожары от нас далеко. Так что вы думаете? Спустя несколько дней приехали рабочие и будку сняли. Разговаривать с нами и объяснять ничего никто не стал.
– Уличного освещения в селе нет! – в отчаянии восклицает местный житель. – Один фонарь над мостом выбивали годами, из-за одной лампочки столько бучи подняли! А объяснили нам чиновники так: вас мало там живет, вам уличное освещение не положено. Это что же получается? Если нас мало, то мы как бы и не люди уже? Ну, придите и расстреляйте нас тут совсем тогда! На той стороне реки бабулька живет, ей 85 лет. Вечером смотришь – у нее в доме окна не горят! Думаешь, ну все, померла поди. А звонить бесполезно, связи же нет. Берешь фонарик, идешь к ней по буеракам. Стучишь в окно: бабка, ты живая?! Она тебе крикнет: живая, молодец, милок, что пришел, проведал бабушку. Так и живем, так и присматриваем друг за другом. Экстрим, он ведь объединяет.
– И все наши беды упираются в дорогу! – выкрикивает кто-то из собравшихся, и шум становится такой, что и слов не разобрать.
Оказывается, несмотря на то, что дорога в Лубонос всегда была неасфальтированная, по ней можно было худо-бедно проехать без последствий. Но вот беда – сельский лесок облюбовали лесорубы. Из-за лесовозов жизнь людей стала невыносимой.
– Мы боремся за ремонт дороги с 2005 года, – Антонина Ивановна показывает бесконечные отписки чиновников. – Лесовозы разбили дорогу до крайнего состояния. Они и мост нам сломали через реку. Рухнул он прямо под лесовозом. То, что сейчас там насыпано, – это все местные мужчины делали. И деревянный пешеходный мосток тоже. Осенью во время дождей и по весне – ни приехать в Лубонос, ни выбраться отсюда невозможно. Общественного транспорта нет, свой транспорт тоже есть не у всех, а такси от Шилова досюда стоит больше двух тысяч рублей. Но таксисты сюда уже давно отказываются приезжать, потому что после каждой поездки приходится чинить машину.
– И вот ведь что интересно! – добавляет местный житель. – Когда мы на дорогу жалуемся, нам отвечают, что она находится в нормальном состоянии, проехать можно и денег на ремонт нет. А когда мы попросили пустить нам хотя бы раз в месяц автобус, чтобы бабушки могли хоть в больницу съездить в Шилово, так нам написали, что качество дороги не соответствует для перевозки пассажиров! О как.
– Автолавка приезжала раньше летом даже три раза в неделю, потому что здесь дачников много, – рассказывают жители. – Потом стала два раза – в четверг и в субботу. Нам это было неудобно, потому что с четверга до субботы маленький промежуток. А бабушки все равно ходили, что-то покупали, чтобы только лавка продолжала ездить. Им и не надо вроде, а все равно деньги несут, берут хлеб или спички. Мы попросили – сделайте нам другой промежуток, например вторник и субботу. И знаете что? Теперь лавка приезжает к нам один раз в неделю. Едим черствый хлеб.
– Автолавка часто застревает на дороге?
– Бывает. Как застрянет, так орет на весь лес: я хозяину скажу, не буду к вам больше ездить! – смеются местные. – Потому что лавке же еще деревни обслуживать, а она в Лубоносе застряла, попробуй вытащи.
– Со «скорыми» то же самое, – поддакивают местные жительницы. – Приключился инфаркт, позвонили в «скорую» – к нам не поехали. Побежали к соседям, нашли машину, сосед в Починки доехал, взял там медика, привез сюда, медик осмотрела – да, говорит, инфаркт, надо «скорую». И только после звонка в 112 к нам выехали. Но это сколько же ждать надо.
Зато жители Лубоноса точно знают ответ на классический вопрос «кому на Руси жить хорошо».
– Так это «президенту» нашему местному, Фомину, – смеются, показывая куда-то за деревню. – У него здесь охотничье хозяйство, постоянно сюда гости то на джипах, то на вертолетах прибывают пострелять кабанов.
– Это который Фомин? – уточняю на всякий случай.
– Председатель областной думы, не знаете, что ли, такого? – удивляются местные.
– И что же, он сюда приезжает и не знает, как вы живете? По одной же дороге ездить приходится.
– А мы ему говорили, просили, чтобы помог с ремонтом дороги, – в один голос отвечают местные.
– А он что?
– Сказал, что если дорогу нам поможет отремонтировать, то его там, наверху, не так поймут, – загадочно качает головой житель, которому удалось «прикоснуться» к представителю власти.
– А ему зачем тут дорога? Если гости его на вертолетах летают. Ему и невыгодно это. Сейчас асфальт положишь, так понаедут, всю землю скупят. А так меньше народу – больше кислороду, – подмечает жительница, и все солидарно кивают.
– Поехали, мы вам лучше наши богатства покажем, а то все о плохом, – предлагают жители, прокладывая путь в сторону леса. – Природа у нас замечательная. Как оказалось, для сердечников особенно. Лес хоть и простой, смешанный, но словно даже волшебный. Если с годок здесь пожить, то и от болезней можно вылечиться. Я знаю, о чем говорю, сам такой.
Местные говорят, что это не просто красивые слова. Когда школу в Лубоносе закрыли, в этом здании некая предпринимательница хотела сделать оздоровительный санаторий и даже одно лето привозила постояльцев. Но бизнес почему-то не пошел.
– Мы ведь на самом деле уже отчаялись ждать, что нам власти дорогу новую построят, – говорит Иван Иванович. – Мы говорим, не надо нам ничего такого, дайте машину и пару человек – мы сами все сделаем. Цена вопроса-то знаете какая? 20 КАМАЗов щебня. А щебень этот, вот он, у нас же и добывается. Мы и до этого сами ямы латали и сейчас бы уже сами растащили его, укатали. Но нужна машина, чтобы привезти. Мы что, разве многого просим? Кто лес тут воровал и лесовозами вывозил, так он себе по лесу щебнем дорожки мостил. Мы просили чиновников запретить проезжать тяжелой технике через наше село, но нам сказали, что дорога общего пользования, мол, «не имеем права запретить». А мы-то? Мы-то тогда на что имеем право?
В лесу возле Лубоноса тихо, только большая птица гремит где-то за деревьями. Местные говорят, что лесовозов с весны практически не видно. Говорят, слышали в новостях, что хозяина их поймали на незаконной вырубке. И, судя по пейзажам, небезосновательно.
– Идолы! Идолы! Набезобразничали и уехали! – сокрушается Зинаида Ивановна, глядя на пеньки и брошенные опиленные ветки. – Мы ведь этот лес своими руками сажали, когда еще в школе учились. Чтобы здесь деревце срубить на растопку печи, раньше надо было писать заявление в лесхоз. Тебе давали разрешение, ты пилил, все до последнего сучка забирал и мусор за собой увозил. А потом еще лесничий приходил и смотрел, хорошо ли убрали. А эти! Варвары! Идолы…
Местные рассказывают, что раньше в этих местах проходила узкоколейная железная дорога, соединявшая Шиловский и Сасовский районы. Особенно актуальна она была в 40-е годы, когда шли лесозаготовки для фронта. Вырубались большие массивы, на которых жители Лубоноса тут же высаживали новые деревья, чтобы компенсировать потери.
В Лубоносе мы провели целый день, до самой темноты: гуляли по лесу, ходили на родники за водой, слушали истории и легенды о тех, кто врос в это село корнями на многие поколения.
– Всего-то, конечно, не расскажешь, здесь надо пожить, чтобы понять… – говорит задумчиво Иван Иванович, провожая нас.
– А сами отсюда уехать не хотите?
– Так я уезжал. И вернулся. Лубонос – это же наш дом, наша родина. Здесь родители наши жили, бабушки, прабабушки. Если мы такие места бросать начнем, то это же конец. Нельзя вот так бездарно бросать деревни. О! Фонарь горит! Не зря месяц ходили просили, чтобы лампочку поменяли…
Большой фоторепортаж смотрите по ссылке.
Подписывайтесь на
Telegram-канал «Затерянной Рязани». Там еще больше интересного из наших путешествий по деревням.
Лубоносом очаровалась Дарья Копосова
Фотографировала Мария Илларионова