«Ноги сами тянутся к краскам». Как рязанская художница с ДЦП пишет картины, не используя рук

Московский Старый Арбат в погожий день полон туристов. Компаниями и парами они прогуливаются мимо сувенирных лавок, уличных музыкантов и, конечно, художников, готовых нарисовать за считаные минуты реалистичный портрет или забавный шарж. Среди этой уличной пестроты легко пройти мимо невысокой девушки, сосредоточенно склонившейся над листом бумаги.

Но стоит прохожему задержать взгляд на секунду дольше, и его настигает удивление. Художница сидит не в обычном кресле, а в инвалидной коляске и держит кисть не в руках, а пальцами левой ноги. Медленными, но уверенными движениями она выводит на бумаге контуры будущей картины. Краски, вода, кисти — всё аккуратно разложено на столе рядом.

Екатерина Седова приехала в Москву из Рязани, и за те пару дней, что художница работала в историческом центре столицы, она успела стать местной знаменитостью. Вокруг ее столика почти не редеет толпа зрителей: кто-то снимает творческий процесс на телефон, кто-то подходит, чтобы задать вопрос, другие просто долго смотрят не отрываясь.

«Мне хочется верить, что люди замирают не из жалости, а от удивления, видя, что всё возможно», — призналась позже художница.

Поговорить с Екатериной мне удалось только спустя несколько дней, в переписке. На Арбате она лишь улыбалась: разговаривать из-за физических особенностей ей трудно. Этот невидимый барьер, как оказалось, больше всего осложняет ей жизнь: многие думают, что щуплая девушка с чертами подростка и взглядом исподлобья по внутреннему развитию осталась где-то в детском возрасте. Она и выглядит значительно моложе своих тридцати шести. Но на деле за наивной, немного странной веселостью скрывается внутренний мир, который не сразу, но нашел выход — через картины.

Екатерина родилась в Рязани, в обычной семье. Из-за осложнений при родах ей повредили шейный позвонок, и с детства она живет с диагнозом ДЦП. Отец ушел, когда Кате было пять, мама растила дочь одна.

С четырех лет Екатерина начала делать всё ногами — руки не слушались, но ноги привыкли к точной моторике на удивление быстро.

«Врачи тогда сказали маме: „Не запрещайте ей пробовать“, — вспоминает Екатерина. — И я пробовала. Делала всё: ела, писала, рисовала».

Ее детство прошло в реабилитационном центре для детей с ДЦП, открытом американскими меценатами. Там, говорит Екатерина, она впервые почувствовала, что может быть самостоятельной.

«Мне было шесть, и я уже всё умела делать ногами. Я даже не думала, что я не такая, как все», — признаётся девушка.

Там же, в центре, проявилась любовь Екатерины к искусству. Медсестра Елена часто брала девочку к себе домой, где ее старший сын занимался живописью. Он давал Кате краски и бумагу, а сам показывал, как держать кисть.

«Наверное, он и стал первым, кто поверил в меня как в художницу, — говорит Екатерина. — А потом еще Светлана Евгеньевна, психолог, которая вела кружок рисования. В центре было много кружков: мы учились шить игрушки, плести из бисера… Но занятий по рисованию я всегда ждала больше всего».

После школы Екатерина поступила в Михайловский экономический колледж-интернат. Тогда же она увлеклась спортом: в 2013 году девушка начала заниматься боччей — паралимпийской дисциплиной, напоминающей боулинг. Уже через пару лет стала чемпионкой России, а потом в составе сборной ездила на соревнования в Южную Корею, Китай, Канаду и Португалию.

Кстати, при встрече на Арбате сопровождающая Екатерины, ее тетя, сообщила нам и о паралимпийских успехах девушки. Правда, позже художница уточнила, что в паралимпиадах всё же не участвовала, хоть ее имя и есть на сайте сборной.

Окончив колледж, Екатерина решила жить самостоятельно. Съехала от мамы, арендовала квартиру и устроилась удаленно в банк — обрабатывать данные. А в свободное время снова взялась за кисти.

«Когда я стала жить одна, у меня появилось главное — время и свободное место. Желание уже было при мне. Я начала рисовать не просто для себя, а чтобы показать людям: человек на коляске такой же, как вы. Я тоже могу создавать искусство».

Теперь Екатерина — узнаваемая фигура в родном городе. В хорошую погоду она приезжает со своей тетей на Почтовую улицу, местный аналог московского Арбата. Там у нее — любимая лавочка, краски, бумага и зрители.

«Я так себя и называю: „Художница рязанского Арбата“. На улице я чувствую, что живу по-настоящему, — признаётся Екатерина. — Люди подходят, смотрят, спрашивают. Даже заказывают. Первая моя заказчица попросила нарисовать их собаку Марусю, старенькую. Хотели оставить память».

Рисует Екатерина акварелью. Из любимых сюжетов — пейзажи, животные, иногда цветы. Портреты почти не пишет: «Не по душе. Не боюсь сложностей, просто не мое».

В прошлом году пришло внимание СМИ: о Екатерине начали снимать короткие репортажи. Один из таких выпусков свел ее с художником и организатором выставок Олегом Лукьяновым. Весной 2025-го он помог устроить ее первую персональную выставку. Несколько картин продались, появились заказы и новые знакомые.

«Я тогда поняла, что это не просто хобби. Это мой путь», — с уверенностью говорит Екатерина.

Настоящий Арбат, не рязанский, принял девушку с доброжелательным удивлением. На моих глазах прохожие реагировали совершенно по-разному. Иностранные туристы спрашивали разрешения поснимать, опускали пару купюр в коробку на столе. Зрители постарше обсуждали, не новомодное ли это течение — рисовать ногами. Кто-то даже подошел к сопровождающей Екатерины и спросил, не она ли пишет картины, чтобы художница с ограниченными возможностями потом выдавала их за свои.

Шепот и косые взгляды давно перестали отвлекать девушку от работы. Поначалу ее смущало внимание, но Екатерина научилась концентрироваться на линиях, оттенках, свете и тенях.

«Пусть смотрят. Может, кому-то станет легче решиться на свое, — говорит она. — Знаю, что иногда дети потом просят родителей отдать их в художественную школу. Это очень радует».

У самой Екатерины нет художественного образования. Все приемы и техники она осваивала сама — по роликам, по наблюдениям, по наитию.

Сейчас ее основные материалы — акварель и акрил, но творческие амбиции шире.

«Собираюсь перейти на холст, — делится Екатерина. — Бумага уже не выдерживает того, что я хочу выразить. Правда, конечно, материалы стоят недешево. Так что приходится потрудиться, чтобы иметь возможность рисовать».

Сейчас она совмещает работу в банке, творчество и небольшие заказы. Делает картины, украшения из эпоксидной смолы.

На вопрос, кого она считает своим ориентиром, Екатерина называет неожиданное имя:

«Никас Сафронов. Его работы вдохновили меня попробовать написать портрет двух президентов, и получилось неплохо. Мечтаю с ним познакомиться и поговорить о живописи».

Тот портрет, о котором говорит Екатерина, висит здесь же, у ее рабочего места. Любой прохожий на Арбате может приобрести полотно с изображением Владимира Путина и Дональда Трампа, пожимающих руки. Эта картина, кстати, занимает иностранных туристов больше всего.

«Люди иногда спрашивают мою тетю, указывая на меня, понимаю ли я вообще, что происходит? Понимаю. Просто у меня ноги — это мои руки. А голова у меня работает».

Спустя несколько дней, проведенных в Москве, Екатерина вернулась в родную Рязань. Опять — Почтовая улица, знакомая лавочка, прохожие, дети, которые тянут родителей за руку: «Смотри, она рисует ногами!» Всё как прежде, только теперь в девушке больше уверенности, ведь ее картины оказались интересны людям далеко за пределами родного города.

Ранее мы рассказывали, какие детские кружки есть в Рязани и сколько стоит отдать туда ребенка. Читайте также, как живет родина Сергея Есенина — самого русского из русских поэтов.