«Людей отсюда искусственно выживают»: как десятки поселков на родине Есенина застыли в 2019 году

«Есенинская Русь» — какие образы встают у вас перед глазами, когда вы это слышите? Наверняка это утренний туман над рекой, березы, запах разнотравья, низкий дом с голубыми ставнями и горячие объятия в алостях зари. Но для жителей самой Есенинской Руси, земляков великого поэта, эти слова давно стали синонимом многолетнего бюрократического тупика. Памятное место словно застыло в 2019 году; заброшенные пустыри соседствуют с новенькими домами, которым повезло появиться до того, как территорию взяли под охрану федерального Минкульта. Сносить здесь ничего не дают, но и построить практически ничего нельзя. Как живут десятки поселков, застрявших во временной петле, — в материале 62.RU.

Есенинская Русь — это охраняемая законом территория близ рязанского села Константиново, где родился знаменитый поэт. Она значительно превышает аналогичные охраняемые территории, где жили и творили Толстой, Тургенев и Пушкин. В Русь, раскинувшуюся на 46 гектаров, входят 42 населенных пункта, где действуют строгие нормы строительства и реконструкции жилья. Даже ремонт старого крыльца может стать проблемой для местных жителей, которые уже несколько лет требуют смягчения действующих регламентов. Региональные власти находят их требования обоснованными, но дело не сдвигается с мертвой точки.

Русь, которую мы чуть не потеряли

Тревогу по поводу застройки родины Есенина стали бить в 2013–2014 годах, когда сформировались генпланы сельских поселений Рыбновского района (в него входит Константиново). Все началось с Всероссийского общества охраны памятников истории и культуры, к шуму подключилась региональная пресса, и вскоре ситуация обрела федеральный масштаб.

Страсти вокруг Руси кипели нешуточные, в разное время они затягивали в свой водоворот известных личностей: например, писателя Захара Прилепина или журналиста Алексея Пушкова, которые публично высказывались об опасности застройки Есенинской Руси. На апрельском медиафоруме в Питере в 2014 году рязанские журналисты обратились к президенту Владимиру Путину, призвав разобраться в вопросе незаконной застройки участка, прилегающего к дому-музею Сергея Есенина. Дескать, зарегистрированная в Швейцарии фирма «Стар Бридж» строит там целый коттеджный поселок.

А бывший в тот момент губернатором Олег Ковалев в конце 2013 года отменил постановление правительства Рязанской области от 2006 года о границах музея-заповедника. Власти объясняли это тем, что закрепленные в постановлении нормы устарели и не соответствуют законодательству. Позже Ковалев под давлением общественности вернул все обратно, но представители ВООПИК заявили, что границы пяти сельских поселений были незаконно изменены в этот период.

В 2015 году, после долгих разбирательств, разговора Путина с Ковалевым и прокурорских проверок, Минкульт РФ наделил Есенинскую Русь федеральным статусом достопримечательного места. А в 2019 году были утверждены соответветствующие регламенты, которые уже тогда региональные власти хотели скорректировать. Призывал к этому еще в 2016 году все тот же Ковалев. А в 2019 к Путину с тем же предложением обратился губернатор Николай Любимов.

Если коротко и упрощенно: приказ Минкульта запрещает сносить существующие здания на территории Есенинской Руси и, по сути, запрещает возводить новые. В пылу битвы с незаконной застройкой ее федеральные участники выпустили из виду другую проблему: люди, давно живущие на этой территории, столкнулись с жесткими и порой нелогичными регламентами строительства и ремонта. Типичным примером стала ситуация, когда люди получали разрешения на строительство от администрации Рыбновского райцентра в обычном порядке, но на федеральном уровне на их участках уже лежал запрет. И узнать об этом можно было, только направив запрос в Минкульт.

В интервью рязанскому «АиФ» в том же 2019 году Денис Зайцев, тогда начальник региональной Госинспекции ОКН, объяснял, что вся территория Есенинской Руси делится на несколько зон. Есть охранная зона, есть зона регулирования застройки и хоздеятельности (можно строить, но с ограничениями) и зона охраняемого природного ландшафта. При этом в населенных пунктах внутри одной зоны могли быть разные требования. И вот тут начинается самое интересное.

«Край ты мой заброшенный, край ты мой, пустырь»

Нелегальная застройка часто ассоциируется с коттеджами и высотками. На деле же Есенинская Русь — это центральная сельская Россия со всеми общими для нее проблемами: ямочный ремонт, покосившиеся деревянные домики, многие из которых выглядят необитаемыми. Конечно же, есть и советское наследие — старенькие школы и видавшие виды типовые многоэтажки.

С Анной (имя изменено по просьбе собеседницы) мы встречаемся на станции Рыбное — та самая Русь начинается недалеко от ПГТ. Да и сама девушка со своими русыми волосами и голубыми глазами воплощает в себе есенинскую красоту. Она — одна из пострадавших от действия новых регламентов. Анна купила участок в поселке Раменские дворики в 2013 году, но когда дело дошло до строительства, выяснилось, что ее участок входит в зону охраняемого ландшафта и строить там что-либо запрещено.

Мы едем вдоль зеленых полей и в какой-то момент преодолеваем незримую нарисованную границу — о том, что до этого мы были не в Есенинской Руси, а тут вдруг оказались в ней, извещает видавший виды плакат. С дороги он не обращает на себя внимания, и вряд ли туристам захочется свернуть с трассы, чтобы заехать в Летово, Чешуево или Сидоровку. Никакой информации, чем знаменито то или иное село Есенинской Руси, до туристов не доносится. Моя собеседница рассказывает, как мечтала о том, чтобы ее дети росли на природе. Но мечта так и не сбылась — дети выросли в душной рязанской однушке.

Поселок Раменские дворики — бревенчатый, русский, с церквушкой, березками, деревянной детской площадкой. На «хаты, в ризах образа» он, конечно, не тянет. Но и испортить вид туристам, которые едут мимо в сторону Константинова, пожалуй, тоже не может. Поселок сформировался уже давно, заставить сносить зарегистрированные до введения новых регламентов дома никто не имеет права. Строить новые в границах поселка по регламентам Минкульта тоже нельзя. В результате многие участки пропадают. Люди на них поселиться не могут, но и никакой культурной цели эта земля уже не служит — вряд ли кто-то поедет любоваться видом и ландшафтом на заросший бурьяном и березняком пустырь, по обе стороны от которого стоят жилые дома.

В Раменских двориках живет семья Елены Дмитричевой — учительницы, которая хотела на пенсии пожить поближе к земле. Они продали две квартиры в Рязани, построили скромненький деревянный домишко, но рязанский минкульт потребовал снести их теперь уже единственное жилье. Вместо спокойной пенсии в деревне — три года изматывающих нервы судов, которые в итоге встали на сторону учительницы.

Обсуждали в местных СМИ историю с выдачей земельных участков многодетным семьям — люди получили участки под ИЖС от муниципалитета, но использовать их по назначению так и не смогли. Семья Виктора Сорокина — одни из этих «счастливчиков». Дети Виктора за это время волокиты вокруг строительства успели повзрослеть и закончить учебу, а на щедро выделенном участке, за который они платят все эти годы налоги, — все тот же пустырь.

— Мы как многодетная семья получили от администрации Рыбного земельный участок, были довольны и счастливы, начали планировать строительство, пошли по инстанциям, а инстанции нам говорят — строительство запрещено. При этом участок уже официально оформлен в собственность. И тут мы выясняем, что в Рязани сделали заповедную зону Есенинская Русь. Вначале шла речь о том, что дома должны подходить под колорит есенинского места — одноэтажные, деревянные. А потом выяснилось, что там вообще запрещено строительство. Хотя через дорогу стоит кирпичный дом в несколько этажей за огромным забором. Но, так как он был оформлен раньше вступления в силу норм, его сносить нельзя. Моя супруга разговаривала с чиновниками из Москвы, и те ей говорили, что правда на нашей стороне, что там масса нарушений, надо обращаться в прокуратуру. Мы собрали документы, направили их в Рыбновскую прокуратуру. С Рыбного вообще никакого результата не пришло, отправили в Рязань, оттуда пришел ответ, что все законно и мы строиться не имеем права, — рассказывает Сорокин.

Дома в Раменских двориках новые, но в основном Есенинская Русь — это обычные полуживые поселочки, которые можно встречать десятками, путешествуя по центральной России.

«Потонула деревня в ухабинах, заслонили избенки леса»

С Алексеем Шишовым, еще одним жителем Есенинской Руси, мы встречаемся в Константинове. Он ждет меня за рулем белой «Нивы», которая и везет нас в его родной поселок Костино по заплатанной дороге. По пути мы заезжаем в Кривоносово — деревеньку, куда уж точно с туристической целью вряд ли кто-то заедет. Ее перерезает то ли река, то ли болотце, покрытое кислотно-зеленой ряской и золотистыми кубышками. С одной стороны водоемчика разрешено строительство с ограничениями, с другой стороны почему-то строить дома уже запрещено. В Костине ситуация вообще запутанная — есть улицы, где с одной стороны строительство разрешено с оговорками, с другой стороны той же самой улицы — запрещено.

— Эти регламенты действуют на будущее, на десятилетия вперед. В Костино половина села исторической застройки, стадион, школа, старый детский сад и восемь улиц попали в зону сплошного запрета. Ничего нельзя строить! Но там есть дома 50-х годов, есть довоенные постройки. И когда они сгниют, надо будет строить новые, но сделать это будет невозможно. Во что превратится такой населенный пункт? Люди бросят эти разрушенные дома с проваленными крышами, они зарастут кленом и бурьяном. Нам просто обрезают все пути развития, — объясняет Шишов.

Впереди нас пустырь, на нем возле отражающей облака лужи пасутся гуси, они недоверчиво смотрят в сторону непрошенных гостей. Если бы не ограничения, здесь, наверное, кто-то смог поселиться. Вряд ли это нарушило бы исторический облик села, которое уже в советские годы претерпело множество изменений.

Шишов рассказал, что губернатор Павел Малков приезжал в Костино, вник в ситуацию и согласился, что с регламентами перемудрили и ситуацию надо исправлять. Пообещал в первый же год своего губернаторства смягчить регламенты, но Шишов еще тогда не поверил, что эти сроки реальны. Для изменения регламента нужен полноценный проект с обоснованием, почему эти населенные пункты возможно исключить из-под действий охранных зон.

Алексей Шишов показывает мне школу и футбольное поле рядом с ней. Говорит, что в школе постоянно ремонтируют подтекающую крышу. Двускатная крыша спасла бы ситуацию, но действующие ныне регламенты не позволяют ее построить, так как нарушится высотность здания. При этом усадьба Никитинских, местная достопримечательность, которая могла бы привлечь сюда ценителей истории, почти что превратилась в руины. Получается, что сейчас предпринимаются попытки сохранить то, что уже сохранить невозможно, как тот же есенинский облик перестроенных еще в советские годы деревень. Одновременно никого не заботит вопрос сохранности тех объектов, которые действительно можно было бы восстановить в первозданном виде.

Медиа уже неоднократно поднимали эту проблему, и историй пострадавших от чрезмерных охранных норм опубликовано немало. Например, в Пощупове известна история многодетной семьи Александра и Светланы Самсоновых. Они ютились в двух комнатах вместе со свекровью с детьми. Потом собрали последние деньги и купили участок, но так и не получили разрешения на строительство, оставшись жить в стесненных условиях.

Другая история: в 2019 году доведенный до отчаяния Абдусалам Залбегов и вовсе пытался поджечь себя возле здания Минстроя России. Он родился и всю жизнь прожил в Костино, потом обзавелся семьей и решил взять в аренду участок земли под строительство дома в соседнем Пощупове, но так и не смог ничего сделать с полученной землей.

Многие общественные деятели высказывались в поддержку изменений закона. Бывший рязанский митрополит Павел говорил о необходимости пересмотреть границы или регламенты Есенинской Руси, называя происходящее «злым делом», он же призывал рязанцев «бить в набат», чтобы защитить права жить на своей земле. А внук младшей сестры Есенина Сергей Ильин заявлял в СМИ, что ситуация с запретом строительства в 5-10 км от Константинова, где и родился Есенин, может вызывать раздражение уже в адрес самого поэта. С необходимостью изменений существующего положения вещей соглашались и чиновники разного уровня.

От действующих сейчас регламентов страдают не только люди. Живущий в Константинове основатель исторического клуба «Белый кречет» Александр Блинов часто организует на родине Есенина мероприятия, которые могли бы привлекать людей, но отсутствие гостиницы для многих оказывается препятствием. Территория будто заморожена, она стагнирует, в то время как президент призывал ее развивать. И это действительно так, Путин поручал правительству разработать и утвердить план мероприятий по развитию «Есенинской Руси», предусмотрев при этом «соблюдение баланса посещаемости, комфортного пребывания посетителей и сохранности указанного объекта культурного наследия».

В итоге гостиницы до сих пор нет, туристы не остаются в Константинове надолго — приезжают, пробегают за пару часов местные достопримечательности, фотографируются на фоне Оки и уезжают.

— Сейчас ведется политика на развитие внутреннего туризма, изучение народной культуры, а важнейший культурный объект оказывается в подвешенном состоянии, — сокрушается Блинов. И обращает внимание, что на территории села уже стоят коттеджи, которые никак не вписываются в традицию русской деревни, но их никто не думает сносить.

— Создайте архитектурную компанию и разрешите на этой территории строительство, согласованное этой организацией. Пусть компания сама разрабатывает проекты или утверждает готовые. Тогда строительство будет под контролем. Это элементарное решение, которое приходит в голову обывателю, и оно вполне могло бы прийти в голову тем, кто якобы радеет за сохранение этой территории в первозданном виде. Такое ощущение, что облик традиционной русской деревни никого не интересует, а речь идет просто о чьем-то контроле над этой территорией под благовидным предлогом, — возмущается он.

Придется уговаривать федералов

О необходимости пересмотра действующих норм много раз говорил и действующий глава региона Павел Малков. Последний раз он заявлял, что эта работа завершится в 2025 году. Но основная коллизия в том, что на региональном уровне приказы Минкульта РФ изменить нельзя. Остается только уговаривать федералов внести необходимые корректировки:

— Границы территории достопримечательного места и требования к градостроительным регламентами установлены приказами Минкультуры России, — говорится в ответе начальника рязанской Госинспекции ОКН Михаила Дорофеева на запрос 62.RU. — Минкультуры России высказано предложение о корректировке требований к градостроительным регламентам без изменения общих границ территории достопримечательного места. Прежде всего, это касается уже застроенных территорий, которые попали в регламентные зоны с режимом, запрещающим новое строительство и реконструкцию. Для изменения действующих требований к осуществлению деятельности и требований к градостроительным регламентам потребуется внесение изменений в приказ Минкультуры России от 30 сентября 2019 года.

По словам Дорофеева, уже готова топографическая подоснова территории Есенинской Руси. Говоря простыми словами, это план местности, на котором отмечены рельеф, коммуникации, постройки, дороги — все, что расположено на территории. Сейчас рязанские власти уточняют сведения об объектах культурного наследия Руси и Государственного музея-заповедника Есенина и анализируют существующую систему землепользования. Итоги этой работы лягут в обоснование изменений текущих регламентов. Но это будет только середина пути. Готовые проектные решения должны будут пройти государственную историко-культурную экспертизу, и только если экспертиза даст добро, проект изменений передадут в федеральный Минкульт. Сколько времени займет вся эта работа, в Инспекции не уточнили.

Ряд ограничений, не касающихся основных регламентов Минкульта РФ, власти уже готовы отменять. Например, по словам Дорофеева, областное правительство намерено откатить собственное постановление, устанавливающее зоны охраны музея-заповедника — соответствующий проект уже готов.

Опасения тех, кто искренне пытается защитить историческое место от разрушения и безответственного использования, абсолютно понятны. Только делать это стоило бы не за счет местных жителей, законно, без каких-либо коррупционных схем, получивших в собственность под строительство жилья эти участки. С этими вызовами можно справиться, если исходить из того, что Есенинская Русь не просто очерченная маркером мертвая территория на карте. Это еще и живые люди — потомки тех, с кем, возможно, купался в реке и любовался закатами великий русский поэт.

— Ведь сейчас каждый год умирают тысячи деревень, и все твердят о необходимости сохранения русского села, а тут вот оно — живое русское село, а отсюда людей искусственно выживают, — сетует Алексей Шишов в то время, пока мы едем на его беленькой, как журавлиное перо, «Ниве» вдоль полей Есенинской Руси, которая на самом деле нигде не заканчивается.