Затерянная Рязань. Поезд дальше не идет

Эта деревня словно сказочная избушка на курьих ножках – стоит к темному нижегородскому лесу передом, а к рязанским Иванам исключительно задом, о чем красноречиво заявляет разбитая вдребезги дорога. Оно и не удивительно, поскольку раньше сообщение с ближайшим населенным пунктом – поселком Выкса, что в Горьковской области, – происходило исключительно по узкоколейной железной дороге. Протрясешься по лесу пару часов и всё, тупик – поезд дальше не идет. Собственно, так это место в итоге и назвали.

Команда YA62.ru отправилась на самый краешек Рязанской области, чтобы рассказать, как живет сегодня поселок Тупик, который в свое время не только дал стране изрядно леса и угля, но и подарил звезду отечественного кино и театра.

Первую узкоколейную железную дорогу шириной всего 630 мм Выксунский металлургический завод начал строить еще в 1894 году. Спустя только 20 лет ее смогли дотянуть до местечка в Рязанской области, которому дали имя Тупик. Это была последняя станция ветвистой узкоколейки, соединявшей лесозаготовительные хозяйства с пунктом назначения – городом Выкса. В 1917 году узкоколейка перешла на ширину пути в 750 мм.

Лес здесь всегда был густой, а древесина качественная. В те годы, когда страна крайне нуждалась в древесине и топливе, узкоколейка здорово выручала. На пустых местах возводились целые поселки с развитей инфраструктурой, которой сегодня могут позавидовать даже районные центры. Жизнь кипела, а пену тех дней до сих пор можно увидеть в брошенных домиках, по самую крышу заросших травой.

Мы пытались прорваться в Тупик еще прошлой зимой, но бросили затею, поняв, что из-за снегопадов дорогу намертво перемело. Решили дождаться лета. Но и в это время года дорогу с трудом можно назвать гостеприимной. От Ермиши до Мердуши лежит 30-летний асфальт, испещренный ямами с острыми краями. От Мердуши до Тупика идет щебеночная дорога, младше асфальта лишь на год. Путь в 20 км даже на внедорожнике занимает больше часа.

– Дорог здесь не было никогда, да и сейчас нет, – говорят местные жители. – Правда, когда в Мердуши было доменное производство братьев Баташевых, оттуда возили шлак, которым отсыпали дороги.

Кстати, по одной из легенд, на чугунолитейном заводе братьев Баташевых, вокруг которого и выросла Мердушь, непосильным трудом было загублено немереное количество душ. Мертвые души и дали название селу.

Будь рязанские власти дальновиднее, в этих краях давно бы обитали туристы.

К Тупику мы пробираемся крадучись. На самых подступах нам открывается вид молчаливый и печальный – полностью вымершая и брошенная деревенька с нежным названием Милейка. Вдоль дороги из высоченной травы и зарослей иван-чая еще выглядывают деревянные избушки, глазеют на путников слепыми окошками с резными наличниками. Но вокруг давно ни души.

А когда-то здесь даже школа была.

Тупик встречает путников звенящей тишиной полудня. На улице ни ветерка, только тяжелые усталые слепни иногда низко жужжат над ухом. Мы бросаем машину в условном центре – возле магазина – и идем гулять пешком.

Первое, что бросается в глаза – тротуар. А еще зеркало, зачем-то прибитое на внешнюю стену деревянного магазина. И телефонная будка, в трубке которой закончились гудки. Деревенское молчание звучит пугающе, и даже кажется, что кто-то незримый все время наблюдает за тобой из окон домов.

Но на дальнем краю поселка кричат петухи, и это кукареканье успокаивает. Туда-то мы и пойдем на поиски историй.

Дойдя до края полностью заброшенной центральной улицы поселка, возвращаемся к колодцу и поворачиваем налево. Сходим с асфальта, густая и мягкая трава прохладно щекочет щиколотки. Но здесь уже ощущается жизнь, а потому идти становится веселее. Вот мелькнул за забором ухоженный огород, там грядки с морковью и капустой. Скрипнули ставни, открылось окно. Из уютного голубого домика выглянула женщина, и оказалась не против поговорить.

– Я живу здесь с двух лет, помню, как после нашей начальной школы несколько лет ходила пешком в старшие классы в Мердушь, – вспоминает Тамара Григорьевна. – Поступила в педучилище в Рязани, а оттуда меня распределили учительницей обратно в Тупик. Вот так повезло вернуться к родителям.

– Когда я пришла работать в тупиковскую школу, в ней училось 211 детей, – рассказывает местная жительница. – Всего население поселка было больше полутысячи. Жили семьи в двухквартирных бараках, которые строили специально для работников лесозаготовки.

По словам Тамары Григорьевны, раньше в Тупике было всё: и клуб, и контора, и медпункт, и два магазина, и школа, и баня, и столовая, и даже хлебопекарня. Поселок всем себя обеспечивал сам. А чего не мог произвести – возили из Выксы по узкоколейке.

– У нас обеспечение-то было горьковское леспромхозное, к нам весь Ермишинский район приезжал отовариваться, – вспоминает собеседница. – Даже товары японского производства к нам поступали.

Сейчас же в Тупике не осталось ничего вообще. Только с десяток жилых домов, которых с каждым годом становится все меньше.

– Вместо школы теперь на том месте кусты сирени растут, – говорит учительница и добавляет: Только вы туда лучше не ходите, а то вас змеи еще не дай бог покусают.

На разговор из соседнего дома выходит улыбчивый мужчина, руки которого по локоть в белой извести. Говорит, печку в доме белил и решил полюбопытствовать.

– Верно, была раньше в Тупике узкоколейка, – говорит он, отвечая на вопрос. – И последний ее начальник стоит прямо перед вами…

Игорь Седов родился в Тупике, а потом женился и уехал в Выксу, где и проработал на узкоколейной дороге до самого ее закрытия. А потом подумал да и вернулся на родину. Говорит, есть что о молодости вспомнить.

– Здесь был поселок лесозаготовительных работ, который подчинялся Выксунскому леспромхозу. Он был единственным на территории Рязанской области, остальные все в Нижегородской. Отсюда до Выксы – 60 км по прямой. А железная дорога шла как раз там, где вы машину бросили, – вдоль магазина и в лес.

Лес, говорит, был хороший, добротный. Гнали целыми хлыстами, в основном осину – из нее делали спички, и березу – из нее пилили фанеру на заводе в Муроме. Но, по воспоминаниям местных, тупиковскую древесину отправляли и на фабрику деревянных игрушек и разной утвари, где производились матрешки и ложки.

Недалеко находился и поселок Угли-Печи, где из местной древесины делали уголь и гнали его в Москву для военной и ракетной промышленности.

– Как работали поселки, – объясняет Игорь Седов. – Вырубались делянки, в которые заводилась узкоколейка. После чего происходила рубка вокруг. Когда место вырабатывалось, узкоколейка разбиралась и прокладывалась в другой делянке.

Постепенно лесосырьевая база вокруг Тупика была настолько истощена, что продолжать возить лес по узкоколейке стало нерентабельно. Поселок оказался никому не нужен – ни Нижегородской области, ни Рязанской.

– В 2002 году мне дали команду: снимать рельсы с Тупика, – вспоминает Игорь Седов. – Я сказал, что к первым не поеду. Как я буду в глаза смотреть своим-то? Стал снимать с других лесных деревень, которые также выработали свой ресурс. Потом уж здесь. А что поделаешь? Приказ есть приказ. Сняли узкоколейку, и леспромхоз перешел на вывозку леса автомобилями. Возили сырье по тем дорогам, что имелись. Так и оказался Тупик заперт в лесном кольце. Старики умирали, дети уезжали в город, потому что делать здесь нечего. Леспромхоз приватизировали. Обещали поставку нового оборудования, расширение, создание новых рабочих мест. А в итоге, спустя два года, нас разорили вусмерть и уехали. Было это в 2014 году.

Сейчас делянки Мердушинского лесничества взял в аренду предприниматель из Ермиши Александр Кузьмин. Местные о нем отзываются с уважением. Говорят, он и дорогу им зимой чистит, и даже рабочие места трудоспособным жителям Тупика умудряется дать. Говорят о нем примерно так: не дай бог у Александра Михайловича лес закончится и он от нас уйдет.

Жители соседних домиков выходят во двор, садятся на покосившуюся лавочку и присоединяются к разговору.

– Я сюда приехала с мужем, он в лесхозе работал, а я сама в пекарню пошла, – рассказала пенсионерка Анна Ивановна. – Пекли в основном черный хлеб, конечно, но был и белый. И даже булки сладкие, но их совсем чуть-чуть.

– А какой вкусный был белый хлеб в больших буханках! – поддерживает ее учительница Тамара Григорьевна. – Как я его любила! Да с холодным деревенским молоком.

– Молодые были, всё было весело. В клуб ходили кино смотреть, в том числе и индийское, – вспоминает Игорь Седов. – Аппарат допотопный такой работал, мне и самому приходилось его крутить. Киномеханик, бывало, налупится, лежит, а люди-то пришли уже кино смотреть. Ему свистят из зала: «Сапожник!», а он уже никакой. Приходилось с парнями всё брать в свои руки.

К удивлению своему, мы узнали, что уроженцы Тупика очень любят свою малую родину и регулярно собираются в поселке в первые выходные августа. Этот день был выбран спонтанно много лет назад, но его старается не пропускать даже известная российская актриса Ирина Пегова, детство которой тоже прошло в Тупике.

– Ох и смелая девка! – вспоминают жители. – Бывало, идет сенокос, заготовка, отец ее на стог закинет и подает ей сено, а она укладывает. Папа ее сейчас здесь живет, мед заготавливает. А ее ждем в начале августа, как положено.

Соседи Пеговых отмечают, что, несмотря на свою звездность, Ирина остается душевным и добрым человеком, с которым приятно посидеть за чашкой чая и вспоминать минувшее.

– Сейчас-то? Ну, сейчас лавка продуктовая ходит раз в неделю, надо же нас как-то продуктами снабжать, – отвечают местные на вопрос о том, как им теперь живется в Тупике. – Фельдшер тоже раз в неделю приезжает, укол поставить, таблетку дать. Еще к одиноким пожилым людям приезжают соцработники, и это огромное подспорье. Потому что даже из колодца воды принести многим не хватает сил – больно далеко колодец-то.

Летом в Тупике постоянно проживают 17 человек. Зимой и того меньше. Говорят, возвращаются в поселок на постоянку только те, кто прожил здесь молодость. Чужаки не выдерживают комаров и слепней.

– Есть один москвич, но он буквально на пару недель в году является: ягоду соберет и убегает, сил, говорит, нет от насекомых, кусаются, – смеются местные.

Когда узкоколейка закрылась, Седовы предлагали оставить на территории Тупика то, что сейчас бы назвали арт-объектом – часть железнодорожного полотна со списанным тепловозом и вагончиками. Чтобы хоть как-то оставить память о минувшей вековой работе поселка.

– Но куда там, – машет рукой Игорь Седов. – Остатки путей распилили самые находчивые и сдали в металлолом. Обидно, потому что знаю, в нижегородских лесных деревнях такой памятник стоит.

Ермишинский Тупик только кажется тихим. На деле же он уже так намолчался за годы забвения, что жителям хочется говорить, рассказывать приезжим, интересующимся, случайно заплутавшим, как хорошо и весело, как живо и многолюдно здесь было когда-то, каких-то полвека назад. Как важен был этот лесной поселок и люди, работавшие в нем, для страны.

Эту историю не найти в интернете – ее там просто-напросто нет. И единственное, о чем я теперь жалею, что не осталась, когда последний начальник узкоколейки так настойчиво звал на чай.

Большой фоторепортаж доступен по ссылке.

Подписывайтесь на Telegram-канал «Затерянной Рязани». Там еще больше интересного из наших путешествий по деревням.

В Тупик зашла Дарья Копосова
Фотографировала Мария Илларионова
Путь прокладывал Илья Бычков
Также использовано фото из соцсетей Ирины Пеговой