«Эвакуировали, а помощи никакой». Беженка из Херсона почти год ждет выплаты и гражданство

Елизавете Москалец 25 лет, почти год назад ее эвакуировали из Херсонской области в Краснодарский край. На тот момент она была на четвертом месяце беременности. Сейчас дочери Лизы уже полгода, но малышка вместе с мамой до сих пор живет в ПВР. Ни российского гражданства, ни жилищного сертификата Лиза так и не получила. Наши краснодарские коллеги из 93.RU рассказывают почему.

Лиза жила в Херсоне вместе с мамой, моталась по съемным квартирам и до ковида работала продавщицей. Потом из-за пандемии из торговли пришлось уйти работать «на поля» — собирать овощи и фрукты. О прошлой жизни девушка сильно не распространяется. Говорит, что «нормально» жила.

— Не знаю, я просто такой человек, мне без разницы, где жить, как жить, абы только хорошо. Поэтому я и там не жаловалась, в принципе, на жизнь. И там было хорошо.

Лиза встречалась с молодым человеком, но, когда забеременела, они разбежались. Тем временем в Херсоне начались военные действия.

— В положении как-то страшненько было там оставаться жить, — объясняет Лиза. Девушка услышала про эвакуацию и решила ехать.

Из Херсона беременная Лиза уезжала сама. Мама покидать дом отказалась и по сей день живет там.

— Просто не захотела. Она у меня такой человек. Домашний, скажем так. Не любитель менять что-то.

— В Цюрупинске (сейчас Олешки) пароходы были. Нас переправляли на какую-то станцию, где уже автобусы были. И так автобусами, автобусами доехали мы до Джанкоя, а оттуда попали в Краснодарский край, в Джубгу, — описывает Лиза эвакуацию.

Девушка говорит, что эвакуация прошла «нормально» и ей не было страшно, потому что эвакуированных постоянно сопровождали. Намного хуже было бы оказаться в такой ситуации одной, без сопровождения. Тревогу у Лизы больше вызывало то, что их везут в новое неизвестное место.

11 ноября прошлого года Лиза оказалась в Джубге. Всего эвакуированных из Херсонской области было «автобусов пять, если не больше». Лизу поселили в отель IZI. Здесь она живет уже почти год.

На условия Лиза не жалуется, говорит, что ее всё устраивает. Она живет в отдельном номере, там есть телевизор, кондиционер и душ. Когда родилась малышка, ей поставили в номер детскую кроватку.

Постирать вещи можно в стиральных машинах, которые стоят на нижнем этаже отеля, но порошок нужно покупать самостоятельно.

— Короче, мыльно-рыльное всё мы [сами покупаем], питание у нас бесплатное, проживание бесплатное.

— Проживаем нормально, нас не гонят, всё хорошо. Просто я прекрасно понимаю, что срок-то всё равно ограничен. Не будем же мы здесь жить бесконечно. Это же тоже есть какой-то лимит.

Что будет, когда этот «лимит» закончится, Лиза не понимает. Она писала обращение в краевое Министерство курортов и туризма по этому поводу. В конце августа этого года ей пришел ответ. В нем говорится, что, если срок пребывания в этом отеле закончится, беженцев переселят в другой, при этом за ними сохранят все льготы, а проживание и питание также будут бесплатными.

Курортный сезон уже закончился, но Лизу из отеля никуда и не выселили. Наоборот — туда свезли беженцев, которые жили в пансионатах в Ольгинке и других местах. Сейчас в отеле IZI живут около сотни херсонцев, которые, как и Лиза, до сих пор не получили гражданство из-за проблем с документами либо имеют проблемы с получением жилья.

— Мы уже неделю с ребятами пытаемся посчитать, сколько нас осталось, кто не может сертификаты получить, кто документы не может сделать полностью. Ну так, навскидку человек сто. Это если считать по семьям.

Лиза эвакуировалась из Херсона с одним только оригиналом свидетельства о рождении — украинский паспорт у девушки утерян. Рассказывает, что его украли на работе: Лиза взяла с собой «на поля» сумку-клатч, положила туда документы, карточки, деньги, телефон, да так разом всего и лишилась.

Оказавшись в Джубге, она восстановила электронную почту и нашла контакт соседки. Через соседку удалось связаться с мамой, и та сбросила Лизе ксерокопию ее паспорта. Девушка перевела все страницы с украинского и заверила их у нотариуса. Но этого оказалось недостаточно, чтобы получить российское гражданство.

— Там и прописка, и всё есть, но вот не подходит. Требуют от меня оригинал домовой книги либо же оригинал паспорта, а ничего у меня такого нет с собой, и достать это нереально.

В некоторых отелях власти помогали беженцам с оформлением документов, туда приезжали «паспортисты, работники МФЦ и все остальные, которые делают документы», говорит Лиза. В отель, где разместили Лизу, никто не приезжал, и херсонцам нужно было ездить самостоятельно из Джубги в УФМС в Туапсе.

Лиза собрала пакет документов на получение российского паспорта, приложила ксерокопию своего украинского паспорта, отпечатки пальцев, написала заявление и сдала всё это в УФМС. Документы благополучно приняли и сказали, что позвонят через 10 дней, чтобы она подошла за новым паспортом. Лиза прождала почти месяц — никто ей так и не позвонил.

— Я позвонила сама, а мне сказали: «Можешь паспорт не ждать, тебе его никто не сделает, потому что нужен оригинал подтверждения твоей прописки». Любой. Домовая книга, [документ] с места учебы, с места работы. Короче, неважно что, но чтобы в оригинале было. Так как я это взять всё не могу, я у них поинтересовалась [что мне делать], мне сказали: «Ну ищи».

Также ей пришел ответ от Главного управления по вопросам миграции МВД РФ о том, что, согласно полученной информации из ГУ МВД России по Херсонской области, девушка не значится зарегистрированной или снятой с учета по месту жительства на территории области.

— Короче, меня вообще там не было и нет. Но прописка, что у меня есть, не с воздуха же она взялась, не нарисовала же я ее.

Лиза забрала документы и планирует чуть позже попробовать подать их в Краснодаре. Но признаётся, что хотелось бы решить вопрос по месту жительства:

— С ребенком ездить не очень удобно.

Сейчас у Лизы есть только «синяя книжечка» — свидетельство о предоставлении временного убежища на территории РФ. По нему она сделала себе медицинский полис и встала на учет по беременности. Когда пришло время родов, вызвала скорую, и ее отвезли в роддом в Туапсе. Никаких жалоб и сложностей не было.

— У меня жалоба единственная — по поводу того, что ничего не решается по документам.

Дело в том, что временное убежище не позволяет беженцам ни получить обещанную выплату в 100 тысяч рублей, ни жилищный сертификат, ни оформить пособие на ребенка.

— Эвакуировали, а помощи никакой, — сетует девушка.

Всё, что Лиза смогла получить от российского государства, — выплата в 10 тысяч рублей.

— Это всё, что я смогла оформить. И всё. Ни на ребенка, ни на себя больше ничего сделать не могу.

Поначалу приходилось занимать деньги у новых знакомых, потом Лиза стала торговать квасом возле отеля, а сейчас работает в этом же отеле горничной, пока дочка спит. В прошлую пятницу, 6 октября, малышке исполнилось полгодика.

На вопрос о том, как Лизе живется одной с грудным ребенком в чужом городе, да еще и без документов, снова отвечает, что нормально.

— Люди вокруг хорошие, никто в помощи не откажет. Когда выходила на работу, оставляла ребенка ребятам, которые со мной приехали по эвакуации, они присматривали за ней. Нормально, помогаем все друг другу.