Вотчина олигархов. Как появился Гусь-Железный

Поселок Гусь-Железный невелик: в нем живет около 2,5 тыс. человек. А 250 лет назад здесь кипела жизнь: руками простых людей ковал многомиллионное состояние один из первых российских олигархов. Страшные истории о нем ходят до сих пор...

Гуси-лебеди

Гусь-Железный стоит на реке Гусь. И она названа так не случайно: и гусей, и лебедей здесь всегда хватало; даже приток Гуся – Колпь – в переводе с языка эрзя означает «лебедь». Однако и слово «кус» на этом же языке, или «кууси» на финском, переводится как «ель». «Еловая река» – вот что значит Гусь.

В середине XVIII века на берега этой реки пришли два брата, Андрей и Иван. Первому было 26 лет, второму – 23. Не дворяне, они унаследовали хорошее состояние своего отца, горного заводчика Родиона Баташева. Однако на это состояние жадно глядели приказчики, которым казалось, что ничего не стоит обмануть молодых господ. Да и те, кто жил в богом забытых деревушках Мещеры, смотрели на братьев исподлобья: что еще за новые хозяева? Вот и стали братья Баташевы держать себя... как бы это сказать, как бандиты.

Привыкших пописывать за конторкой приказчиков заставили, как простых мужиков, валить лес. Ропщущих деревенских не без помощи плетей согнали ставить «городок».

Так появился на Рязанщине Гусь-Железный.

Золото под ногами

Род Баташевых восходит к потомственным тульским кузнецам. Еще в XVI веке они передавали из поколения в поколение свои секреты, а при Петре I один из Баташевых был приказчиком у Акинфия Демидова – знаменитого русского горнозаводчика. Полюбив приказчика за деловую хватку, Демидов позволил ему вести собственное дело в Тульской губернии.

Чугуноплавильные заводы приносили семье Баташевых стабильную прибыль, но в 1762 году сенат издал указ: в радиусе 200 верст от Москвы запрещалось тяжелое промышленное производство. Тогдашний глава клана Баташевых, Родион, и приобрел земли вокруг речки Гусь, но не дожил до постройки заводов там. Вести дела пришлось молодым наследникам-сыновьям.

На новых землях они обнаружили веселых жителей, старший из которых назвался Попом Сорокой. Пола все были поголовно мужского, все ходили с ножами, и только Сорока имел семью, в которой братья с удивлением узрели сразу нескольких жен. Такова была разбойничья шайка, обосновавшаяся на Гусе и промышлявшая грабежами купцов.

Братья Баташевы пригнали с собой почти тысячу человек рабочего люда, и Поп Сорока спорить с ними не стал. Водил их по окрестностям, показывал местность. Андрей то и дело поднимал бурые куски породы, тут и там валяющиеся на земле.

– Что собираешь, барин? – удивился поп-разбойник.

– Золото собираю, – усмехнулся заводчик.

Барская повадка

И выстроились там, где был лес, сотни домов для рабочих, и барские палаты, и один завод, и вскоре еще и еще. Производство работало по государственному заказу – отливали пушки и ядра для русско-турецкой войны – и прибыли поступали колоссальные. Иван Баташев поставил себе завод неподалеку, в Выксе, и переехал туда, а уже известный лютым нравом Андрей остался в Гусе.

Разбойники, доселе обитавшие в этих местах, превратились в «уланов» – наемное войско барина Баташева. С их помощью он мог решать любые вопросы: украсть чужую жену? избавиться от несговорчивого соседа? – все делали уланы, было бы им вино. Постепенно к баташевской делянке прирастали новые земли, хозяева которых куда-то девались. Кто тонул в болоте, кто, получив деньги за свой участок, бывал по дороге домой ограблен и убит.

Рассказывают, что одного помещика, который никак не хотел уступать имения, Баташев пригласил к себе домой – на переговоры. Переговоры эти начались пиром, который затянулся на три дня: для гостя пели крепостные девки, его парили в бане, водка, которую ему наливали, пахла исключительно луговыми цветами. Через три дня, когда гость проспался, он обнаружил себя в пустом доме.

С тяжелым сердцем прискакал он в свое поместье и обмер. Вместо усадьбы простиралось на многие версты распаханное поле. Люди Баташева потрудились на славу: дом и постройки сожгли, а землю вспахали, да еще и засеяли пшеницей, и по осени сняли урожай.

За ради Троицы

Возможно, потому, что молодой Андрей Баташев богател с какой-то фантастической скоростью, про него поползли слухи, что он масон. Именно он ввел непривычную для русского обихода систему: работать в две смены. Вечером из заводских ворот валила толпа рабочих, в то время как навстречу ей шли другие, угрюмые люди. Говорили, будто они чеканят фальшивую монету.

Наверное, желая вымолить прощение за свои дела, Андрей Баташев к концу жизни заказал строительство громаднейшего по тем временам собора. Но не дожил даже до закладки фундамента: по легенде, он принял яд в 1799 году, когда понял, что правительство неминуемо «посадит» его...

А через три года действительно был заложен Троицкий собор – здание величественное и совмещающее в своей архитектуре разные стили. Вплоть до начала ХХ века там собирались прихожане-рабочие. Потомки Андрея Баташева продолжали развивать производство еще столетие, но дедовской хватки у них не было, да и запасы руды в Гусе со временем исчерпались.

Династия промышленников прекратила свое существование, а собор в Гусе, население которого по сравнению с XIX веком сократилось в два раза (с 5000 до 2500 человек), – все стоит.

P. S.

В XIX веке в Москве располагался дворец Баташевых. В 1812 году именно этот дом выбрал Жокен Мюрат для своей штаб-квартиры, но, пробыв там один день, отбыл по другому адресу. Наполеоновского генерала, по его собственному признанию, смутило странное чувство, которое охватывало его в доме. «На войне я не чувствовал себя трусом, – писал Мюрат, – но в чертовом русском доме меня всякую секунду пронимал ужас – и я не мог понять, отчего. Впрочем, подобные ощущения отмечала у себя и прислуга».

Гусь-Железный в фотографиях

Ковал железо Дмитрий Бантле