«Вы не вегетарианец? Здесь станете»: как живут в странном поселке с концепцией «Дикой Руси»

«Цели — создания Рая на кусочке Земли — мы еще не достигли», — написал мне Виталий Кияткин, основатель родового поместья «Большая Медведица», когда мы обсуждали этот материал. Признаться, с первого взгляда поселение не покорило и меня. Мы свернули с трассы Челябинск — Екатеринбург примерно на полпути между городами, проехали несколько километров по бетонке и остановились у ворот с символикой «Большой Медведицы», которые гостеприимно разъехались. Так, к слову, начинаются триллеры. За воротами оказалась некая территория, которую сложно описать в красках. Это травянистая равнина, поросшая сосенками в человеческий рост, где иногда мелькают дома, и ни души. Домов так мало, словно они отбились от стаи, но и стаи нигде не видно. Что за странное место? Читайте репортаж нашего челябинского коллеги из 74.RU Артёма Краснова.

Поселение находится в пешей доступности от святилища Большие Аллаки с его фантасмагоричными камнями. Разреженность домов в поселении объясняется тем, что землю здесь покупают оптом: не меньше гектара на семью. Гектар, напомню, — это сотня соток. Наделы расчерчены нейтральными полосами шириной 10 метров, вместо заборов — живые изгороди, скота нет, как нет и мусора. Территория выглядит чистой, где-то даже стерильной, но какой-то пустой. Чуть позже мы поговорим и с жителями, которые тут всё-таки есть.

Принципы родовых поместий изложены в книгах и учении писателя Владимира Мегре о сибирской сверхженщине Анастасии и звенящих кедрах. Многие воспринимают учение Мегре в штыки и записывают его последователей в сектанты, так что и я ехал с опаской нарваться на фанатиков. Впрочем, Иван Рахманов, мой провожатый, довольно быстро развеял эти сомнения:

— В первые годы, 18 лет назад, сюда приехало много последователей Мегре, одержимых идеей, — объясняет он. — Но многие быстро разочаровались, потому что начались бытовые проблемы, к которым они оказались не готовы. Постепенно остались те, у кого есть практическая хватка, кто может поддерживать быт.

Забегая вперед, скажу, что большая часть поселенцев приехала из больших городов, имела вполне земную карьеру и потому не страдает навязчивой духовностью: мне понравилась демократичность взглядов, чем-то напоминающая Дикий Запад со славянским оттенком. Дикая Русь?

Сам Иван, живя в Новоуральске и Екатеринбурге, сменил много профессий и, достигая определенного уровня, всегда чувствовал потребность двигаться дальше. Он работал на режимных предприятиях, владел магазинами, вел тренинги по системе бизнес-цигун, а когда стал осваиваться в «Большой Медведице», занялся организацией слетов любителей йоги и разных народных праздников. Например, организовал фестиваль «Перволетье», на который в этом году съехалось более 1000 гостей.

Иван не переезжает в родовое поместье насовсем: полноценный дом еще только в планах, для жизни есть бытовка и строящаяся баня. У Ивана четверо детей, но он не стремится ограничить их мир родовым поселением:

— Мы летаем на самолетах, ездим в аквапарки и так далее, — говорит он. — Идея не в том, чтобы навязать ребенку какой-то образ жизни, скорее я хочу показать им всю широту возможностей, чтобы они потом сделали выбор сами.

Вообще в «Большой Медведице» много эклектики, смешения, разнотравья. Здесь языческое сплелось с христианским, эзотерика с практикой. В этом котле бурлит необычный суп, и пока сложно сказать, борщ это или том ям.

Эзотерического натиска здесь не ощущаешь. Встреченные мною обитатели взяли из учения «Звенящих кедров» в первую очередь практические аспекты. Гектар считается здесь минимумом площади, которая позволяет семье жить свободно, не мешая другим. Соседские конфликты тонут в этом елочном пространстве. Отсутствие заборов, которые даже элитные поселки превращают в казематы, работает на ощущение естественности.

А еще гектар создает эффект чистого листа. Дом площадью 100 квадратов занимает территорию примерно в полторы сотки, а тут их сотня и более. И когда смотришь на это пространство, мозг начинает фантазировать: построить ли огромный терем или несколько домов поменьше? А может, мастерскую? Пруд? Многие осваивают территорию по принципу тетриса, ставя сначала модульный дом или бытовку, постепенно добавляя необходимое. Это облегчает старт и позволяет лучше понять самого себя: чего ты, собственно, хочешь?

Ирина Орда спрашивает:

— Вы вегетарианец?

— Нет.

— Здесь станете, — в шутку заявляет она.

А слышал ли я про ее метафорические карты? Я не слышал и представляю себе что-то вроде гадальных карт. Оказывается, метафорические карты — это один из методов психоанализа, когда человеку показывают цветные картинки, он описывает их и тем самым выявляет скрытые тревоги и комплексы. Ирина занимается психологией и астрологией, ведет онлайн-курсы и собирает на территории своего поместья «девичники»: так здесь называют слеты ее учениц, во время которых они совмещают обучение с приятным времяпрепровождением. Ирина показывает веранду бани с удобными креслами, где любят релаксировать гости. А меня поражает, что с 2018 года, когда семья Ирины купила порядка 1,5 гектара земли, здесь возник этакий мини-город из нескольких построек: основной дом, гостевой дом, баня, гараж с этажом для занятий йогой, беседки, веранды, несколько зон озеленения, а еще — отдельная вышка сотовой связи, потому что растущие сосны закрыли старую антенну.

Показывая владения, Ирина рассуждает о Юнге, об архетипах, о мужском и женском началах, которые на ее участке материализовались в виде зон «для мальчиков» и «для девочек». На своей части она выращивает зелень, а у мужа, например, есть мастерская и квадроцикл. Ирина ведет онлайн-курсы и могла бы работать дистанционно, но не живет в «Большой Медведице» постоянно. Вообще многие поначалу выбирают жизнь на два дома, что представляется мне разумным, потому что человек городской, вырванный из привычной среды, может и зачахнуть. К пространству и кислороду нужно привыкать постепенно.

Татьяна Егорова встречает нас с плошкой, наполненной цветами календулы, из которых планирует сварить домашний шампунь. Она делится своим счастьем: с 1 января 2023 года она с мужем Михаилом наконец-то переехали в «Большую Медведицу» окончательно. Вообще-то они — одни из первых поселенцев, купившие участок около 18 лет назад, но дети и работа долгое время не позволяли переехать полностью. Татьяна работала в модной сейчас профессии айтишника-программиста на режимном предприятии в Снежинске и, говорит, настрадалась:

— Сидишь с утра до вечера, стресс, график. Вены на ногах отекают, целый день только чаи гоняешь, — вспоминает она.

Татьяна вообще считает, что женщина работать не должна, и поэтому, когда предоставилась возможность, оставила профессию, не дотянув даже до пенсии. Если что, с голоду семья не умрет: есть грядки, куры, огромный погреб и безлимитный энтузиазм.

Живая изгородь, которую Татьяна с мужем посадила в первые годы, вымахала уже до полноценных деревьев. Они защищают участок от пыли, которая летит с проходящей рядом грунтовки. Каркасный дом семья строила самостоятельно, в том числе пользуясь обучалками в интернете. Хотя процесс занял много лет, домом Татьяна довольна: говорит, получился удивительно теплым. Отапливается он дровяной печью, сложенной местным мастером: по словам Татьяны, сделана печь так грамотно, что каждый кирпичик излучает тепло. Поэтому она живет в угловой комнате без отопления — хватает естественной конвекции.

На своем гектаре семья высадила несколько рощ, в том числе дубовую: Татьяна — вообще поклонница лиственных деревьев, которые не закисляют почву. Хвойные она использует по краям участка в качестве изгороди. Еще у семьи есть погреб в виде отдельного подземного строения глубиной до 6 метров, что позволяет обходиться практически без холодильника. Татьяна гордится, что расходы на электричество составляют порядка 100 рублей в месяц, хотя тариф близок к городскому. Еще есть пруд, пока осушенный: ему требуется перекладка дна. Местных кур тут не едят, лишь используют их помет для удобрений. Разведение птиц и животных ради еды в поселке не приветствуется: об этом мне рассказал Виталий Кияткин. Вообще тут уважают вегетарианцев.

Особенный акцент Татьяна делает на здоровье: говорит, после окончательного переезда и сама она, и муж избавились от разной «хроники», и это подтвердили медицинские анализы. Впрочем, когда человек в настолько счастлив, половина болячек, думаю, сбегает сама собой.

— Мой дом летом — это весь участок, — делает Татьяна широкий жест рукой. — Меня внутрь не загонишь. Только не думайте, что всё это просто дается: нет, здесь огромное количество труда. Просто делаем мы всё с удовольствием: в городе шевельнуться лишний раз лень, а тут столько энергии!

Ощущение своего гектара меняет психологию. Ты работаешь не «на дядю», а на свою семью, на свой род. Вопрос, конечно, захотят ли дети поддержать твой образ жизни, но это уже слишком индивидуальная история, чтобы подводить общий знаменатель.

Но мы приехали в хороший день, а ведь в России полгода — это противное межсезонье, зима. К тому же, тут, на равнине, еще и приличные ветры. Не скучновато ли в этих краях, когда за окном плюс пять и моросит?

— Да вы что! — отмахивается Татьяна. — Мы любим дожди. Во-первых, всё же будет полито. Во-вторых, иногда нужно и домашними делами заняться, а в хорошую погоду времени нет. Порой радуешься, что погода, наконец, испортилась. Мы в дожди по магазинам ездим, там и народу меньше.

Поскольку уединенная жизнь осложняет поиск работы, многие пытаются совместить одно с другим, так что в «Большой Медведице» есть выбор разного рода ретритов и домиков под сдачу. Глэмпинг, о котором мы писали, находится именно здесь. Нередко хоспиталити идет в комплекте с теми или иными духовными практиками, и помимо вагончиков, скитов и прочих кибиток здесь встречаются шатры или купола для групповых занятий. Один такой участок мы посетили с разрешения хозяина Романа в его отсутствие: заборов-то нет.

Иван рассказывает, что «Большая Медведица» притягивает людей с очень разнообразным жизненным опытом: про каждого можно статью написать. Это удобно, потому что среди жителей много и тех, чьи практические навыки помогают другим. Сергей Казанцев всю жизнь работал строителем и при необходимости занимается постройкой домов в «Большой Медведице», предпочитая, правда, браться за проекты под ключ — чтобы был зримый результат.

Это уже третье родовое поселение, где Сергей купил тот самый гектар. Первое ему не очень понравилось, во втором они поселились с супругой, но потом случилась беда — Сергей овдовел.

— Там всё напоминало о ней, я понял, что не смогу там жить, — объясняет он.

В «Большую Медведицу» он приехал сначала мимоходом, на один из праздников, но, говорит, вышел, огляделся и почему-то сразу ощутил, что хочет здесь жить. Сначала Сергей поставил на своем гектаре совсем маленький дом. В те годы поле вокруг еще было заросшим по пояс травой, развлечений — ноль. Потом он женился, сейчас у него трое детей, а дом достроен до полноценной жилплощади, которая продолжает трансформироваться. Сейчас Сергей думает приспособить под жилье часть холодной веранды.

По соседству с участком Сергея есть ретрит с куполообразным зданием и несколькими домиками для гостей. Сергей также ведает этим направлением, отвечая за его хозяйственную часть, а занятия ведет его родственник, мастер цигун. Цигун — это древняя китайская практика, использующая духовные и физические упражнения для исцеления души и тела. Внутри купола, кстати, чувствуешь себя весьма необычно: здесь специфическая акустика и, вероятно, те особые вибрации, что облегчают уход в медитативное состояние.

Осталась у Сергея и земная профессия, так что за несколько лет он построил уже немало домов. Он показывает мне каркасные дома, модульные дома, на ленточном фундаменте, на свайном. По его словам, многие приезжают, не очень понимая, чего именно хотят, поэтому достройка и перестройка домов — частое явление. Хотя ему как строителю ближе продуманные проекты. С другой стороны, возможность апгрейда домов позволяет не упираться рогом и не влезать в долги, а построить сначала что-нибудь простенькое.

По словам Сергея, при расчете бюджета добротного дома лучше исходить из стоимости квадратного метра на уровне 50 тысяч рублей, что выглядит внушительной суммой, пусть даже речь о доме под ключ. Получается, стометровый дом выйдет этак в 5 миллионов рублей, то есть дороже средней квартиры в Челябинске. Сергей говорит, что в последнее время сильно подорожали материалы, и еще несколько лет назад возможно было продать небольшую квартиру в городе и построить дом большей площади. Сейчас этот баланс нарушился.

Тем, кто загорелся идеей создать родовое поместье, нужно тщательно продумывать практические аспекты и искать себя на поле этих гектаров: чем будешь заниматься, за счет чего строиться и вообще, нужно ли это именно тебе? Как и в любом проекте, выгорает далеко не у всех, кто-то уезжает, кто-то разочаровывается. Виталий Кияткин именно поэтому говорит, что пока рай на Земле не построен. Он присылает мне скетч того, как должно выглядеть родовое поместье.

С одной стороны, до столь идиллической картинки еще далеко, с другой — есть что-то правильное в постепенности, которую исповедуют жители «Большой Медведицы». Если выставить людям условие сразу заняться ландшафтным дизайном и запланировать дом на 20 душ, многие слягут под грузом обязательств. Но родовые поместья напоминают молодые побеги, которые развиваются, прирастают модульными домиками, скитами, ретритами. Может, они так и останутся пыльцой мелких строений, а может, станут корнями дуба. Можно описать кучу разнообразных рисков: кто-то ударится в чрезмерную коммерцию, кто-то охладеет, могут замучить бытовые проблемы, трения с властями. Ведь в России частенько земельное законодательство похоже на лотерею. Поэтому я воздержусь от веских оценок, сработает ли задумка «Большой Медведицы» или она трансформируется во что-то еще.

Но что-то привлекательное и даже заразное в такой идее есть, ведь тебе даются целый гектар возможностей и право использовать их сообразно своей природе. У поселенцев есть запас терпимости друг к другу, по крайней мере, я не заметил, чтобы кто-то осуждал образ жизни соседа (а соседи тут, как вы поняли, почти всегда колоритные). Когда люди не наступают друг другу на пятки, толерантность дается проще.

Есть даже такое течение — «зеленый» анархизм, проповедующее возврат к корням, к истокам (Владимира Мегре иногда относят к этому течению). Среди таких анархистов есть много одиночек-эскапистов, которые бросили вызов технократии: тут и Генри Дэвид Торо, автор книги про жизнь в лесу, и знаменитый беглец от цивилизации Кристофер Маккэндлесс (Алекс Бродяга), про которого Шон Пенн снял отличный фильм «В Дикой природе». Есть и негативные примеры, например печально известный экотеррорист Теодор Качинский, недавно скончавшийся в тюрьме (про него тоже есть фильм «Том Унабомбер»). В общем, нестандартный образ жизни всегда находится в напряженных отношениях с традиционной государственностью, которая предлагает жить в многоэтажных домах или на шести сотках. Но пусть не все формы экопоселений приемлемы, я бы не отвергал идею целиком: в конце концов, в России много земли и у нее тоже должен быть хозяин. Не собственник, а именно Хозяин с большой буквы.

В «Большой Медведице» как будто нашли удачный баланс между частной жизнью и общественной. Здесь есть центр поселка, где проводятся мероприятия и где расположена местная школа: детей разных возрастов обучают учителя, живущие в поселке. Здесь есть инициативы по обустройству дорог, по проведению газа. Но когда ты уходишь в глубину своего участка, тебя никто не трогает, и, может быть, поэтому и общественная жизнь не кажется обузой, как иное школьное собрание. Татьяна Егорова, например, поет в местном хоре.

Напоследок Виталий Кияткин просит меня, по возможности, не называть «Большую Медведицу» экопоселением. Говорит, термин скомпрометировали разные сомнительные проекты, замешанные на многоженстве и всякой содомии. Всё же идея «Большой Медведицы» — это создание родовых поселений, где люди будут жить поколениями. Удастся ли? Как минимум интересно понаблюдать.