«Уволили подло». Фельдшерам скорой, которые рассказали о переработках и низкой зарплате, вручили приказ об увольнении

В разгар пятой волны ковида в Башкирии уволили медиков скорой, которые записали видео и рассказали в нем о нехватке кадров, переработках и низкой оплате при высокой нагрузке.

Формальная причина их увольнения — прогул. Письмо с предупреждением о том, что нужно выйти на смену в выходной, фельдшеры получили только через пять дней после увольнения. Гострудинспекция уже подтвердила, что это незаконно, но восстанавливать работников никто не спешит. Кроме того, в спину им полетели обвинения в дезертирстве. И сейчас, вместо того чтобы спасать жизни, они готовятся к судебным тяжбам.

А вслед за ними из скорой уволились еще несколько человек. По словам оставшихся, работать почти некому, а сами они тоже собираются уйти, поскольку система здравоохранения в лице руководства буквально говорит им: «Мы вас не ценим, вы нам не нужны». Эксперты отмечают, что ситуация типичная для всей страны. Как выживают медики скорой помощи в пятую волну пандемии и есть ли спасение — в репортаже UFA1.RU.

Вера — фельдшер скорой помощи в Ишимбае (160 километров от Уфы). Она одна из уволенных.

Круглосуточные дежурства, разъезды по деревням, стычки с агрессивными и неадекватными пациентами, нехватка бригад, переработки за мизерную доплату, давление начальства, постоянные проверки — и так почти двадцать лет. Сейчас она готовится к суду против администрации больницы и пытается справиться с депрессией, которая навалилась после «подлого» увольнения.

— Дети спрашивают, когда мама уже будет мамой, когда она уже закончит с этим? — Вера Высогорец кивает на кипу документов. — Но это просто невыносимо, я просыпаюсь и думаю, почему, как так можно было... подло...

Ее сняли в начале февраля. За то, что в субботу не вышла на работу к 09:00 после уведомления, которое руководство отправило в пятницу (!) по «Почте России». Так же поступили с коллегой Веры Альбиной Абдрахмановой. При этом в пятницу обе были на станции, одна приходила закрывать больничный, вторая дежурила, но, по их словам, никто не сообщал об изменениях в графике.

— Вечером в пятницу был звонок с незнакомого номера, но там молчали, — вспоминает Альбина, которая проработала в скорой десять лет. — На следующий день около 13:30 (согласно трудовому законодательству, причиной увольнения может быть отсутствие работника в течение 4 часов подряд. — Прим. ред.) мне позвонили из администрации больницы, спросили, почему я не вышла на работу. Я опешила, потому что впервые об этом услышала. Меня пригласили разобраться. Когда я пришла к главврачу [Валерию Шапочкину], в его кабинете меня ждала начальник отдела кадров [Валентина Елистратова] с моей трудовой книжкой. Приказ об увольнении тоже уже был оформлен, осталось его только подписать. Когда я вышла, в кабинет зашла Вера.

Еще одним уволенным стал исполняющий обязанности заведующего отделением скорой помощи Рамиль Разяпов. В его случае поводом послужила якобы неисправность приборов в машине скорой, на которой он накануне дежурил. По словам Разяпова, после окончании смены никто не проводил инвентаризацию: акт был составлен спустя час после того, как он ушел со станции домой. Трудовая книжка с 20-летним стажем в медицине тоже ждала его на следующий день в кабинете главврача, когда с Высогорец и Абдрахмановой тот уже разобрался. А через пять дней им наконец доставили те самые письма с уведомлением о неожиданном изменении графика.

— Когда мы стали возмущаться, что нас таким образом «уведомили» о выходе на смену, главврач ответил: «Я за работу «Почты России» не отвечаю», — усмехается Альбина.

Именно этот трюк с письмами Вера Высогорец и называет подлостью.

В Гострудинспекции Башкирии увольнение медиков после проведенной проверки характеризуют менее эмоционально, но тоже признают, что оно было незаконным. Однако на работу их обратно не берут, вопрос будет решаться в судебном порядке. По словам юристов, затянуться простой может на несколько месяцев. Пока же Рамилю, Вере и Альбине остается только издалека наблюдать, как «выживают» на станции остальные фельдшеры. После их увольнения заявления об уходе подали еще трое.

— Они предупреждали администрацию больницы, что так сделают, если нас не вернут, — рассказывает бывший заведующий отделением Разяпов. — Мы им говорили, что этого делать необязательно, что работать тогда будет совсем некому, но они сказали, что в таких условиях работать уже просто не могут.

В течение нескольких лет в Ишимбайском отделении скорой помощи едва хватало бригад. Ушли десятки специалистов, а замены им не было, поэтому оставшиеся ездили на вызовы по одному, тогда как по нормативам полагается быть двоим. В одиночку попробуйте хотя бы госпитализировать пациента, который сам передвигаться не может. В таких случаях медики просят о помощи водителей, родственников больного, соседей — как-то справлялись, выкручивались. Но, чтобы залатать дыры в дежурствах, фельдшерам всё равно приходилось брать дополнительные смены. Люди перерабатывали, уставали, выдыхались, выгорали и тоже склонялись к мысли, что больше не могут и надо увольняться.

Возникает вопрос «Зачем?». Зачем в ситуации острой нехватки кадров, конца которой не предвидится, в очередную волну коронавируса так резко, разом избавляться от сотрудников с общим на троих стажем в 50 лет и провоцировать уход остальных?

— Мы просто посмели заявить о проблемах в больнице и попросить к себе человеческого отношения, — отвечает Рамиль Разяпов.

По словам Рамиля, сейчас предельный максимальный заработок фельдшера на их станции — 45 тысяч рублей, вместе с премиями и стимулирующими выплатами за работу в ночь и с ковидными доплатами. Для этого нужно дежурить сутки через трое с подработками: в выходные между 24-часовыми сменами брать дополнительные. Но в короткие месяцы вроде февраля «идеальной зарплаты» добиться не удастся при всем желании. В среднем фельдшеры зарабатывают по 30–35 тысяч рублей. При этом ишимбайские медики знают от коллег, что в соседнем Стерлитамаке можно зарабатывать под 60 тысяч рублей. По данным Башстата от декабря 2021 года, средняя зарплата фельдшера в регионе — 41 тысяча рублей.

— Мы получаем в два раза (в два раза!) меньше, чем в Стерлитамаке, а работаем по времени столько же, — отмечает Вера Высогорец. — Ладно я и Альбина, у нас мужья есть. А Рамилю как быть с двумя маленькими детьми, когда жена в декрете? И он всё время на работе.

— Если бы не продукты с огорода, мы бы, наверное, не вытянули, — признается Разяпов.

Но низкая зарплата при высоких переработках — это не всё. По словам медиков, станция испытывает дефицит в элементарных вещах. Даже шкафчики для вещей приносили в разное время сами работники, а водители бригад долгие годы работали без формы. Порой, когда те заходили в здание, диспетчеры их не узнавали и пытались прогнать. На просьбы и жалобы начальство отвечало просто: «Денег нет».

После начала пандемии коронавируса в 2020 году нагрузка на медиков выросла многократно. Вызовы участились, риски повысились, фельдшеры вынуждены были работать в герметичных костюмах даже летом, когда температура достигала почти 40 градусов жары. Медикам полагались надбавки, но их пришлось добиваться через суд.

— За каждую копейку приходится биться, устраивать собрания, — объясняет Разяпов. — Говоришь, просишь, отвечают, что денег нет. Начинаешь требовать, говорят: «Ты просто не хочешь работать».

В начале 2022 года терпение ишимбайских фельдшеров лопнуло. Они опубликовали видеообращение, в котором рассказали, в каких условиях вынуждены работать, и сформулировали простые требования к руководству: либо повышайте зарплату, либо увеличивайте штат, чтобы не было нужды в переработках, либо они больше не будут работать в неукомплектованных бригадах и брать дополнительные смены. В общем, как они сами сказали в ролике, объявили «итальянскую забастовку».

Правда, позже внесли поправки: согласились работать по одному и дали личное обещание главе Ишимбайского района Азату Ишемгулову. Чиновник побывал на станции и обещал помочь — чем сможет, поскольку здравоохранение не входит в компетенции городской администрации. Ограничилось лишь тем, что в здании скорой установили бойлер для нагревания воды.

— Если бы мы отказались работать в бригаде по одному фельдшеру, мы бы тогда точно не смогли бы объехать все вызовы. А ведь людям нужна помощь, — объясняет Рамиль Разяпов.

Впрочем, в Ишимбай отправили студентов колледжей, чтобы хоть как-то компенсировать нехватку персонала. Однако, как объясняют медики, это сложно считать усилением. Даже если студент получит все необходимые навыки быстро (а на самом деле, отмечает Рамиль Разяпов, это занимает годы), его квалификации не хватит, чтобы самостоятельно обслуживать вызовы.

К тому же часть вызовов взяла на себя станция соседнего Стерлитамака.

На ситуацию, как того и хотели медики, внимание обратили и вроде начали искать пути решения. И, видимо, нашли: «письма подлости», за которым последовала серия увольнений.

Врач Ляля Рахматуллина — один из опытнейших сотрудников ишимбайской скорой, за 30 лет успела приучиться ко всем сложностям и «бастовать» не собиралась, но всё равно ушла на пенсию. Зачем? Зачем уходить с любимой и, несмотря на все проблемы, привычной работы?

— Когда ребят увольняли, я была на больничном, а когда вышла и увидела, что происходит, решила, что всё, с меня хватит, написала заявление в тот же день. Столько лет проработала, могу себе позволить уйти с чистой совестью, — говорит она.

«Нам бы только доучиться»

Когда корреспонденты UFA1.RU приехали в Ишимбай, на станции фельдшеры в окружении студентов составляют график дежурств. Обычно этим занимается заведующий, но после увольнения Рамиля Разяпова ему на смену прислали из больницы специалиста, которой «не до того», поскольку ее основная должность — замглавврача по медицинской части в районной больнице.

Студенты выглядят потерянными и «старички» их жалеют.

— Я съездил на один вызов, в село, далеко. Когда вернулись, было уже поздно, я пошел в комнату отдыха, прилег и уснул, — рассказывает Влад. — Меня даже будить не стали.

Комната отдыха — это несколько кушеток с матрацами. Как поясняют медики, кровати им на работе не полагаются. Это не спальня — прилег на минут 15, отдохнул и поехал на следующий вызов.

Рамы на окнах в здании — деревянные, крыша завалена снегом и льдом.

Во время экскурсии появляется новая заведующая.

— Вы здесь находиться не имеете права, — утверждает Лейсан Изотова. — Идите к главврачу, пусть он выдаст вам разрешение. Я ничего комментировать не буду.

Секретарь сообщила, что главврач в срочном порядке отбыл в Уфу, а без него никто ничего сказать не может. В отделе кадров — Валентина Елистратова, которая оформляла увольнения медиков, но и она от общения с журналистами отказывается.

Тем не менее на вопрос о нехватке кадров отвечает, что проблема уже решена.

В здании мы встречаем еще двух студентов, которые оформляются на работу.

— Нам бы только доучиться, а там посмотрим, — говорят они без особого волнения.

«Закадровая» война

По мнению Разяпова и его коллег, проблему с переработками можно решить только одним способом. Нужно увеличивать штат, а вот с этим беда. Вера Высогорец объясняет, что условия их работы подразумевают бешеный темп, выдержать который под силу не каждому. Их профессиональное сообщество — особая медицинская каста, попадая в которую, выкладываться надо до конца, и ты либо сразу уходишь, либо остаешься навсегда. В Ишимбае чаще уходят. Но в прежние годы, еще даже в начале 2010-х, студенты выстраивались в очередь, чтобы получить работу на скорой. Как раз в этот период колледж закончила и Альбина Абдрахманова:

— Сюда люди толпами ломились. Мне пришлось год в больнице работать, ожидая, пока кто-нибудь уйдет и в скорой место освободится. Когда фельдшер ушла в декрет, меня взяли.

От этих воспоминаний Альбина усмехается. Сейчас студенты в ишимбайской скорой не задерживаются, для них это лишь возможность «закрыть практику» в колледже, поднабраться опыта и найти место перспективнее. Теперь воевать приходится не за рабочее место, а за то, чтобы привлечь кадры.

В начале года глава Башкирии Радий Хабиров (к слову, он родился как раз в Ишимбайском районе. — Прим. ред.) отметил нехватку медиков в целом по республике. По его мнению, одна из причин заключается в том, что выпускники Башкирского государственного медуниверситета не идут в профессию или выбирают частную практику.

— Распределение медиков, которое действовало в советский период, больше не работает, — отмечает ректор Валентин Павлов. — Однако для привлечения специалистов в сельские территории существуют вознаграждения в размере от миллиона рублей.

Павлов признает, что потраченные на подготовку и воспитание кадров годы не гарантируют, что новоиспеченный специалист захочет остаться в системе здравоохранения.

— Вы же были у нас, видели обстановку, — говорит Вера Высогорец. — Придут, посмотрят на наши старые шкафы и стены, поездят месяцок на суточных сменах, потом в квиток с зарплатой посмотрят, и всё: «Ооо, спасибо! Это не для меня».

Но проблема не только в Ишимбае, и не только в скорой. На переработки жалуются работники скорой под Уфой и под Москвой, в октябре 2021 года в Учалах собрался митинг против оптимизации больницы, протесты устроили медики в Еврейской автономной области, в Кузбассе из детской реанимации уволились сразу восемь врачей. Согласно опросу медиков, 30 процентов из них находятся на грани увольнения.

— Главные проблемы, связанные с недовольством медперсонала, — во-первых, низкая оплата труда, во-вторых, высокая нагрузка и переработки, в-третьих, за последние годы они очень устали в борьбе, в войне с пандемией, — заявляет ректор Высшей школы организации и управления здравоохранением, доктор медицинских наук Гузель Улумбекова. — Более 80% медработников испытывают стресс и выгорание. К сожалению, перспектив в решении этих проблем пока не наблюдается, финансово-экономический блок деньги на здравоохранении экономит.

Но именно пандемию используют оппоненты медиков в Ишимбае, которые пригрозили больше не брать на себя переработок. Руководитель Общественной палаты Башкирии Шамиль Валеев называет их акцию саботажем в военное время. Депутат Госдумы России и заслуженный врач республики Рима Утяшева сравнивает недовольных с дезертирами.

А в сети опубликовали телефонные переговоры с диспетчерской службой станции в Ишимбае. На записи диспетчеры якобы хамят звонящим, дают некорректные указания и уклоняются от выезда. Разяпов, Высогорец и Абдрахманова узнают голоса. По их мнению, в некоторых моментах есть монтаж, который выставляет диспетчеров в невыгодном свете, но, что касается попыток не оформлять выезд, очень похоже на то, что происходит на самом деле.

— Так они и пытаются скорую лишний раз никуда не отправить, потому что иначе выехать будет некому, — считает Разяпов.

— А то, что мы якобы дезертиры и бежим с войны, так извините, мы уже два года эту войну ведем, — возмущается Вера Высогорец.

Медики связывают слив записей с намерением их оппонентов дискредитировать их требования и профсоюз «Действие», в который они перешли из республиканской организации работников здравоохранения (РПРЗ).

«Действие» учреждено в 2012 году и, согласно информации на официальном сайте, имеет представительства в 57 регионах России. Как рассказывают представители здравоохранительной отрасли, активность организации вызывает раздражение среди руководства больниц в республике и за ее пределами.

По словам Рамиля Разяпова, их коллектив перешел в «Действие», потому что был недоволен «вялой» работой первого профсоюза по доплатам.

«Выбрал медицину — работай!»

Впрочем, и некоторые коллеги выступивших медиков считают, что не стоило быть такими решительными. Как, например, предшественник Рамиля Рязапова Александр Смирнов. Он проработал заведующим на скорой 30 лет, а летом 2021 года уволился и уехал в Тюменскую область.

— Да, нет денег, больница плохо зарабатывает, — говорит Смирнов. — Что ж никто, тот же Рамиль, не уехал в Стерлитамак или куда-нибудь еще, если так плохо всё? А устраивать митинги... Вот приехала комиссия на митинг, который они устроили, но чем всё закончилось? Они [фельдшеры] ничего толком не смогли сформулировать, кроме «дайте нам денег за ковидных больных». Но выбрал медицину — работай! Тем более это скорая помощь. А представьте себя на месте жителя Ишимбая. Сегодня я вам говорю, что завтра к вам выезжать не буду. Проходит четыре дня, и «Успокойтесь, мы будем к вам выезжать». Это что?

А как проблема может решиться? Я беседовал с очень большими людьми, как можно изменить что-то. Да никак. Когда-то здесь был коллектив, когда-то в скорой помощи работало 60 с лишним фельдшеров, а сейчас осталось сколько там? Приходит молодой, обучаешь его, вкладываешь силы. А он, естественно, стремится к лучшему, увольняется и уезжает в другие города. До моего отъезда 10 фельдшеров уволились. Нет условий [чтобы человек остался].

Они [фельдшеры в Ишимбае] всё правильно требуют. Просто они метод неправильный выбрали, они пошли не тем путем. Надо договариваться.

...Сейчас медики надеются на решение суда, милости главврача они не ожидают. Рамиль Разяпов признается, что и прежде с начальством возникали конфликты, но только теперь, после провернутого Валерием Шапочкиным увольнения, утрачено личное уважение. Тот же говорит, что ишимбайская скорая обслуживает все поступающие вызовы даже после расставания с несколькими фельдшерами. По словам Валерия Шапочкина, никакого конфликта с коллективом не было.

— Есть просто люди, которые не хотят работать, — заявляет главврач.

— Есть просто люди, которые не хотят платить, — отвечают его подчиненные со станции скорой.

Разяпов, Высогорец и Абдрахманова говорят, что готовы вернуться к работе хоть прямо сейчас.

— Зачем? — задумывается Вера. — Мне вот уже даже друзья говорят: «Может, не надо? Может, это повод начать что-то новое?» Но все эти переработки, кадровый голод, усталость, стресс, давление — несмотря на всё это, порой удается сделать что-то очень важное, вовремя приехать и спасти кому-нибудь жизнь. Мы всё-таки полезное дело делаем, это затягивает.

— По данным Минздрава, в России не хватает порядка 150 тысяч медсестер и медбратьев. Если помнить, что у нас всего медработников среднего звена порядка 1 миллиона 300 тысяч, то кадровый дефицит составляет примерно 12–15%. Сама по себе цифра невелика, — рассказывает Валерий Самойленко. — Но надо понимать, что этот дефицит медиков заполняется увеличением объема работы. Если бы все медики, включая врачей и медсестер, ушли на нормальную человеческую ставку (ставка — это 160 часов в месяц, смена может длиться 8, 12, 24 часа. — Прим. ред.), вот тогда бы система здравоохранения встала. Поэтому полторы ставки давно стали нормой.