Безмолвное испытание

Полнометражный дебют украинского режиссера Мирослава Слабошпицкого «Племя» оказался настоящим откровением года в мире авторского кинематографа. Режиссер выбрал для картины неожиданную форму повествования и полностью отказался от звука — в фильме отсутствует закадровая озвучка, субтитры, а герои общаются только с помощью жестового языка. Всех персонажей играют глухие непрофессиональные актеры. Оригинальная и сильная работа Слабошпицкого была отмечена всевозможными наградами, в том числе на «Неделе критики» в Каннах, а также на кинофестивалях в Лондоне, Лос-Анджелесе, Ереване и Москве.

Оценить выдающееся исполнение авторского замысла мне удалось на премьерном показе фильма в рязанском кинотеатре «Дружба», 22 февраля. Картину зрителям лично представил Александр Сидельников: молодой неслышащий актер из Рязани исполнил в «Племени» роль второго плана. Перед показом мы немного побеседовали о кастинге и съемках картины. Актер рассказал, что попасть на съемки этого фильма оказалось очень трудно.

—Я увидел объявление о наборе актеров в интернете и загорелся желанием пойти на кастинг. Пробы и съемки проходили на Украине, в Киеве. Я в это время учился и сдавал экзамены и потому не представлял, как можно оставить здесь все свои дела и уехать в другую страну. Но я рискнул и поехал на пробы, хотя был очень в себе не уверен и думал, что запросто смогу все испортить. На мою роль было очень много претендентов, так как актеров набирали с Украины, Белоруссии, России. В результате меня утвердили, и я приступил к съемкам. Работать было очень тяжело, но я получил настоящее наслаждение от процесса. Моя мечта работать в кино, исполнялась у меня на глазах, — объяснил актер.

Пока мы беседовали, камерный зал «Дружбы» быстро наполнился зрителями, почти все из них глухие и слабослышащие люди. Они пришли поддержать Александра, постоянно подходили к актеру, ободряюще хлопали его по плечу и очень эмоционально жестикулировали.

Перед показом Александр обратился к залу, отметив, что слышащим людям фильм будет понятен без всякого перевода.

— Племя — это не фильм о глухих людях, это общечеловеческая история о любви и ненависти, о взаимоотношениях и об устройстве общества, — добавил Сидельников.

Картина «Племя» неторопливо погружает зрителя в атмосферу гнетущего бетонного города. Безымянный герой (о том, что его зовут Сергей, мы узнаем только из финальных титров) приходит в специализированный интернат для неслышащих детей. Там старшеклассники незамедлительно вводят новичка в курс дела — на этой территории главенствует группировка «Племя». Здесь царит железная иерархия и примитивные, зверские законы без намека на человечность или нравственность. Проза жизни членов «Племени» — это жестоко избить и обокрасть прохожего, идущего домой из супермаркета, стрясти заработок с младших учеников, которые продают игрушки в проходящих поездах. А вечером отвести двух старшеклассниц на стоянку дальнобойщиков и сдать их в качестве проституток. «Племя» принимает новичка, так как он подходит по главным параметрам — хорошая физическая подготовка, исполнительность и умение драться. Но все же он отличается от других некоторой робостью и даже цивилизованностью.

«Племя» походит на двухчасовую эмоциональную пытку, от которой возможно укрыться, только покинув зрительный зал.

Герой Александра Сидельникова, один из членов «Племени» — пожалуй, самый колоритный персонаж, выполняет в группировке коммуникативную функцию. Он доходчиво объясняет Сергею, что все приказы необходимо незамедлительно выполнять, а для блага «Племени» нужно, не задумываясь, идти на все. И Сергей послушно идет на любое дело, систематично убивая в себе все зачатки достоинства.

Реальность и положение главного героя меняются, когда он влюбляется в наложницу «Племени» Анну. Его чувства к ней ломают ровный рутинный сюжет, направляя его вектор к тотальному разрушению человеческой личности. Проявив чувства к девушке, что совершенно недопустимо в персональном бездушном мирке «Племени», Сергей становится изгоем. Униженный и оскорбленный герой выбирает для себя регрессивный путь — отомстить и изуверски уничтожить своих врагов.

Непрофессиональная игра актеров в подобных реалистичных картинах всегда поражает своей откровенностью и честностью. Камера интимно подглядывает за жителями интерната, обнажая всю суть их жизни, не жалея зрителя. Подобное фактографическое изложение истории свойственно Звягинцеву, но у него нет этой провокативности. «Племя» по стилю перекликается скорее с ранней Валерией Гай Германикой, которая всегда мастерски совмещала художественность и глубокое документальное погружение в реальность.

Все герои фильма обречены на маргинальный образ жизни и полную атрофию чувств. Их внутренний мир лишен красоты и света, и потому герои живут подобно животным. Даже единственный акт любви между Сергеем и Анной происходит на грязном полу котельной.

Находясь ровно в центе зрительного зала, окруженная людьми, живущими в мире жестов, я в один момент почувствовала себя совершенно чужой. Изредка зрители посмеивались над репликами актеров в сценах, понимая жестовый язык. Мне же оставалось только ловить эмоции, переданные мимикой и взмахом рук героев, однако эмоции были те же. Казалось, что границы восприятия между нами абсолютно стерлись, так как режиссер рассказывал всем нам историю универсальным языком — визуализацией и подтекстом.

Единственный громкий звук в картине это душераздирающий плач от боли главной героини во время аборта. Процедура проходит в грязной ванной, где женщина привязывает девушке ноги к шее веревкой и безразлично прерывает новую жизнь. После этого сюжетного апогея, начинаешь чувствовать себя очень измотанным и уставшим. В целом «Племя» походит на двухчасовую эмоциональную пытку, от которой возможно укрыться, только покинув зрительный зал.

Александр Сидельников сказал мне, что для него «Племя» это, прежде всего история о любви и ненависти. Для меня же это очень сильная и честная история о вечном противостоянии маленького человека и общества, тоталитарного, беспощадного, разрушающего человеческий дух. Для того, чтобы рассказать ее слова действительно не понадобились. Оказалось, что сняв немое кино, Слабошпицикий высказался громче и отчетливей, чем те, кто рассказывает о человеческих драмах, срываясь на крик.

Испытала себя Дарья Морозова