46319
Затерянная Рязань. Конец пути
… В этом поезде только и разговоров, что о даче и о рассаде. О том, как прекрасны побеги молодой картошки после дождя. Кто-то в середине вагона говорит, что еще не посадил огурцы, мол, не довелось, не успел... А ему отвечают — да ладно тебе, не заливай! Ведь давно пришла пора.
Списанные мягкие вагоны московских экспрессов неудобны для дачников, тесны и нарочито чужды: здесь негде поставить тележки и ящики с молодыми помидорами, здесь не присесть с краешку скамейки, чтобы пообщаться с соседом, — мешают кресла и подлокотники. Приходится ехать стоя, если хочется поболтать.
Дачники покидают поезд постепенно, от станции к станции вагоны пустеют, и оставшиеся пассажиры скорее напоминают призраков — молчаливых и одиноких. Через пару километров сквозь лес рельсы оборвутся и настанет конец пути. А всего полвека назад полотно уходило далеко за горизонт. Вдоль Оки, по самому ее краю, шла первая и тогда единственная железная дорога от Москвы до Казани.
Команда «Затерянной Рязани» зашла в тупик, чтобы рассказать о самом обычном необычном месте области — деревне Гавердово.
Старенький поезд крадется по однопутной железной дороге через лес. Чтобы в вагонах не было жарко, все окна распахнуты, и деревья протягивают пассажирам свои лапы. Здесь высокий берег Оки и довольно древнее полотно, а потому идти на высокой скорости нельзя. Поезд въезжает в Гавердово, что-то напевая, и останавливается в тупике. Дачники высыпают из вагонов, разбредаясь в разных направлениях. А мы не знаем, куда идти, и потому шагаем вдоль заросших деревьями рельсов, пока они окончательно не обрываются.
Что интересно, рельсы не уходят в землю или некую насыпь, как бы плавно подводя итог. Они обрываются, словно их откусили, и торчат из кустов над пешеходной тропинкой, будто не договорили о чем-то важном. А поезд стоит в тупике. Он не двинется с места до самого вечера, когда повезет пассажиров в Рязань.
— То есть он так и будет здесь стоять? — на всякий случай уточняю.
— А куда ему деваться? — отвечает пробегающий мимо местный житель. — Ну, разве что для большой надобности отгонят. Если какое высокое начальство приедет.
Не секрет, что во второй половине XIX века строительство железной дороги в России велось бешеными темпами. В кратчайшие сроки железнодорожным полотном выстилались самые важные направления на Москву. В 1860-е поезда пошли в Нижний Новгород, спустя десятилетие — балтийские порты соединились с сельскохозяйственными районами Юго-Востока страны и Волгой. В 1890-е годы настал черед строительства железной дороги от Москвы до Казани. И кто бы мог подумать, что пройдет она через Рязань, по живописному берегу Оки.
— Это направление в то время было востребованным, — рассказывает житель Вышгорода Влад, который согласился рассказать нам об истории нынешнего железнодорожного тупика. — Дорога шла через Рязань — Листвянку — Вышгород — Гавердово, отсюда по высокому берегу Оки, практически впритирку с рекой, дальше поворачивала в Половское — Ясаково — Перевлес — Шилово — Сасово и на Казань. Раньше разливы были не такие, как сейчас, более мощные, Ока была полноводной, и вид из окна поезда был невероятно живописный. Так очевидцы рассказывали.
По иронии судьбы именно эта красота и положила конец гавердовскому железнодорожному разъезду. По словам местных жителей, кто еще помнит те времена, разливы на Оке были столь же страшными, сколь красивыми. Вода поднималась высоко, а когда шел ледоход, с корнем вырывало деревья из земли. Стоит ли говорить о том, что железнодорожная насыпь тоже в конце концов не выдержала силы природы, и ради безопасности пассажиров железнодорожное сообщение обрезали аккурат в Гавердове — на 233-м километре.
— Стали случаться оползни, — вспоминает местный житель. — До греха ни разу не дошло, конечно, до катастрофы-то. Но ездить стало страшно. Не дай бог обвал да поезд сойдет. И в 1960-е годы решено было основную железную дорогу в этом месте закрыть.
Как рассказывают жители, сперва и до самого Гавердова собирались прекратить движение, мол, слишком затратно, однако местные отстояли свое право на поезд. Да и другого способа добраться до деревни не существовало вплоть до конца нулевых годов.
Железная дорога для жителей Гавердова во все времена была кормилицей. По ней приезжали в отдаленные села продовольственные лавки. А в те деревни, где не было клубов, даже кинотеатры на колесах. В те времена, когда на селе люди работали за трудодни, а не за деньги, поездом можно было уехать в город на заработки.
— У нас вот смородина росла возле дома — отсюда и вот докуда глаз видит, — рассказывает местный житель дед Алексей. — Собирали — и на Москву, собирали — и на Москву. Или вот в детстве, помню, нарвешь яблок, сядешь на поезд и на Рязани-1 их продашь городским. Они тебе денег дадут. Так на эти деньги мороженого наешься до отвалу, хлеба купишь, да еще матери, что осталось, привезешь. Так и выживали. А еще вот у нас загадка была такая: «Длинная, зеленая, с белой полосой — пахнет колбасой». Знаете, что такое? Электричка «Березка». Она тогда ходила от Рязани на Москву и обратно. На ней многие из села туда везли продукцию с колхоза, а назад — деликатесы. Вся электричка колбасой и пропахла.
Дед Алексей родился в Гавердове в 1949 году, прожил здесь всю жизнь и помирать, говорит, тоже здесь будет. Его отец в свое время строил здесь фермы для колхоза — каменщиком был. А мать в этом самом колхозе работала. Сейчас же коренных гавердовцев в деревне найти сложно.
— Тут мужиков-то моего возраста осталось человек пять, остальные все повымерли, да кто разъехался, — рассказывает местный житель. — А раньше, в детстве моем, в каждом доме да по 10 человек. И все работали при колхозе, в Гавердове свой был. И фермы были с коровами, овцами, и поля засевали и садили овощи. Бывало, бежишь на речку купаться — а поле все в помидорах да огурцах колхозных. Что еще для счастья надо? Правильно, соли. Из дому возьмешь щепотку, по дороге помидоров нарвешь — красота!
Единственный минус, говорит дед Алексей, что денег в колхозе не давали. Зато обеспечивали зерном, продуктами, сеном. А излишки местные продавали. Так и зарабатывали свою копеечку.
— Раньше от железной дороги до Оки и за Окой ни одного деревца не было, — рассказывают местные. — Все поля окашивались, каждая травиночка на вес золота была. Летом переправлялись за реку, там был сенокос, заготавливали снопы. А зимой, когда лед встанет, перевозили на санях в деревню. Делили так: 30% колхозу, 70% себе. Тогда у каждого в хозяйстве были коровы, куры, козы. Не нуждались ни в молоке, ни в мясе.
Местные рассказывают, что через Оку их перевозил лодочник — специально для этого работала лодочная станция. А потом появилось еще одно подспорье — когда в Гавердово приплыла переправа...
— Как это, приплыла?.. — уточняю на всякий случай.
— Так по весне был большой ледоход, и переправу паромную оторвало в Вышгороде и течением прибило к нам, — рассказывает дед Алексей. — Руководство хозяйства быстро смекнуло, что такое добро можно использовать в нуждах колхоза. Натянули трос через реку и несколько лет возили туда-сюда на сенокос.
— И что же, в Вышгороде пропажу свою не искали?
— А чего ее искать? Уплыла так уплыла...
Гавердово необыкновенно живописная деревенька. Она стоит на отвесном холме, и улочки над Окой лежат в несколько ярусов, словно слоеный пирог. И какими бы дорогами ты здесь ни ходил, все они так или иначе приведут тебя к урчащему в тупике поезду.
— Раньше путь здесь был не один, в этом месте дороги расходились, превращаясь в двухпутку, — рассказывают местные. — Было и небольшое здание станции с кассой, и будка стрелочника между двумя путями. Все работало в ручном режиме: ему звонят из города, говорят, мол, надо переключать светофор или переложить путь — он дергает за рычаг. Так оно все и работало.
Как оказалось, среди гавердовцев многие работали на железной дороге, но, так как в самой деревне не было серьезных железнодорожных мощностей, люди уезжали трудиться на путях Вышгорода и Рязани.
— А что еще было раньше в Гавердове?
— Да чего только не было, — отвечают местные. — И клуб, и библиотека, и медпункт. И школа была довольно долго, да закрыли недавно.
— Не закрыли, а законсервировали, — поправляет собеседницу другая местная жительница. — У нас ведь оно как? Ничего не закрыто, да при этом ничего не работает. А раньше школа была большая, когда я училась.
— Сперва она вообще была деревянная, всего на четыре класса. Но зато в каждом классе по 25 человек. Дальше учиться шли в соседнее село. А потом там школу закрыли, а у нас сделали восьмилетку — построили новую кирпичную, на месте старой. Да только последние годы там было-то по три человека в классе. Вот ее и закрыли.
— Законсервировали!
Сегодня школа в Гавердове поросла деревьями, а вокруг стоит закрытый на цепь забор. Если обойти здание вокруг, то можно найти две достопримечательности: кабинет местного депутата с прогнившими полами и памятную табличку, свидетельствующую о том, что в этой школе учился герой-милиционер, погибший при исполнении.
— А еще там, где часовня сейчас стоит, и магазин «Лесок», раньше, в советские годы, стоял такой квадратный каменный магазинчик, в котором помещалась только продавщица, — смеется дед Алексей. — А покупатели, значит, на улице целой вереницей стояли. Это была очередь за хлебом. Хлеб нам возили из Вышгорода, там была пекарня. Здоровые такие буханки черного продавали — по два килограмма.
На вопрос, были ли здесь развлечения для молодежи, местные отвечают однозначно — были. Ведь и клуб работал, и спортивные площадки строили. Правда, на футбольном поле была, так сказать, живая очередь — то мальчишки в футбол гоняют, то коровы пасутся. Но в принципе, ни те ни другие друг другу не мешали.
— И, конечно же, на рыбалку ходили, даже с ночевкой, — рассказывает дед Алексей. — Раньше вода была чистая, берега песчаные, не то что сейчас. Чем могли, мы Оке помогали, но в основном, конечно, ледоходом здорово все расчищалось от поросли. А сейчас что? Не помним, когда и разлив-то полноводный был. Даже слухи пошли, что здесь снова по берегу Оки проложат железную дорогу...
Слухи эти скорее похожи на деревенскую легенду, в которую местные очень верят. Некоторые даже называют конкретные даты строительства — 2035 год. И хотя никакого фактического подтверждения этому нет, гавердовцы не отчаиваются. К тому же и природа теперь строительству благоволит — Ока перестала подходить к берегу и насыпь ничто не подмывает. Да и места здесь столь красивые, что не стыдно показать туристам.
Но есть и те, кто настроен скептически, — мол, не закрыли бы то, что имеется сейчас.
И действительно, гавердовский тупик для России, погрязшей в тотальной оптимизации, явление практически уникальное. Эта часть пути до сих пор живет благодаря тому, что на поезде ездят дачники, да и то в сезон. Зимой, говорят, до Гавердова поезд доходит почти пустым. А чтобы железнодорожному сообщению жизнь медом не казалась, в 2010 году до Гавердова пустили еще и автобус, который оттянул на себя часть пассажиропотока.
Но местные говорят, что все равно предпочитают поезд.
Поездом ведь лучше, правда?
На обратном пути мы сели в обычный вагон, не мягкий. Здесь лавочки вместо кресел, и пассажиры обращены друг у другу лицом. И даже как будто здесь больше воздуха.
В конце вагона два веселых мужичка распивают из термоса что-то, что по запаху многими пассажирами распознается как «самогон свойский».
— И никакой коронавирус нас не возьмет! — говорит мужичок и начинает рассказ о том, как лично — лицом к лицу — говорил со смертью, и как она его попросила расписаться в документе, что он никаких претензий к ее работе не имеет. И отпустила с миром.
Удивительно, как эта история созвучна с историей платформы в Гавердове: дважды эту ветку хотели закрыть и разобрать, и ни разу не дошло до дела.
Гавердовский тупик настойчиво продолжает существовать, а поезд непреклонно ожидать своих пассажиров на платформе в конце пути. Потому что так надо.
Может быть, они и впрямь не договорили о чем-то важном.
Большой фоторепортаж смотрите по ссылке.
Поезд слушала Дарья Копосова
Фотографировала Мария Илларионова