Недоступная среда: как трудоустраивают инвалидов

Год от года идея построения инклюзивного общества, каждый из участников которого равен в возможностях, набирает популярность. Пока обе столицы экспериментируют в разного рода инновациях по включению особенных людей в социальные процессы, регионы находятся в группе отстающих. Исключением не стала Рязань, ленивыми шагами следующая за столичным соседом. Мы поговорили со специалистом по трудоустройству людей с инвалидностью проекта РООИ «Перспектива» Софьей Селивановой. О том, готова ли Рязань к инклюзии читайте в материале YA62.ru.

— С какими трудностями сталкиваются люди с инвалидностью при трудоустройстве?

Во-первых, найти работу, которая устраивает человека с точки зрения трудозатрат и финансов, достаточно сложная задача для любого человека. Искать работу — это тоже работа. Люди с инвалидностью живут в специфических условиях, отличных от наших. Они не ходят в детский сад, где в каждой группе около двадцати-тридцати детей. Они не ходят играть в песочницу с другими детьми. Они практически не ходят в городские парки. Даже школа — очень большая редкость среди людей с инвалидностью. Ребятам может быть 20 лет, а они просто не знают людей, которые примут их на работу, тем более на работу в коллективе. Они не знают, как общаться, как объяснять свои желания и демонстрировать дружелюбие. По этой причине люди с инвалидностью сталкиваются с еще большими проблемами, чем человек, который был включен в жизнь общества с рождения.

— А что касается бюрократических сложностей? Какие из них популярны при поиске работы для особенных людей?

— Очень важный документ при трудоустройстве — это Индивидуальная Карта Реабилитации. Человек проходит медицинскую комиссию, и врач ставит свое заключение по поводу ограничения трудоспособности: какой труд может нанести вред здоровью, а какой нет. Работодатель должен соблюдать эти условия. Он не может взять на «стоячую» работу человека, у которого записано показание к сидячей работе. За это работодатель понесет ответственность, так как это будет считаться попыткой ухудшить состояние здоровья. Но порой в этих картах написаны формулировки, которые не имеют четких определений. Например, «особые условия труда». Что это значит — непонятно. Для кого-то это может быть удобный стул, для кого-то — короткий рабочий день. 

Так как работодатель боится судебных разбирательств, он не чувствует себя защищенным, то в лучшем случае он просит, чтобы запись была исправлена на более точную. Кого-то он попросит пройти комиссию заново, а это довольно сложно. Сама модель трудоустройства человека с инвалидностью не отрегулирована. Возникает много вопросов с обеих сторон. Многие работодатели просто напуганы слухами о судебных разбирательствах. Существует такой стереотип, что человек с инвалидностью обязательно создаст юридические проблемы, потому что работодатели у нас и так меньше защищены, чем работники. И многие предпочитают избегать контакта, исходя из данного стереотипа. Со стороны соискателей, люди с инвалидностью мало информированы о своих правах. Информация доступна в интернете, ее много, но ребята почему-то ей не интересуются.

— Зачастую социальная жизнь людей с инвалидностью упирается в подготовленную среду, так называемую доступную среду. Как ты оцениваешь ее в Рязани?

— Доступной среды в городе нет. Ее нет не просто для человека в инвалидном кресле, она отсутствует для ребенка на велосипеде, мамы с коляской и обычного горожанина с больной ногой. Представьте, что у вас болит нога, а вам приходится постоянно подниматься и спускаться на бордюрах, у которых не соблюдается высотность. Например, ко всем госучреждениям пристроены пандусы. Но для того, чтобы человек на коляске входил в помещение, нужно расширять дверные проемы. Человек, который медленно ходит, может очень долго стоять на остановке, потому что общественный транспорт далеко останавливается и быстро уезжает. Таких примеров множество. 

— Кто занимается трудоустройством людей с инвалидностью на официальном уровне, и как ты оцениваешь результаты их работы?

— Этим занимается биржа труда. Я также знаю, что она проводит курсы по повышению квалификации и обучающие программы. К нам обращались ребята, которые ходили на курсы, им нравилось. Я также сталкивалась с ситуациями, что люди с инвалидностью просто не мотивированы идти на работу, потому что при отсутствии работы они получают пособия. Благодаря этому складывается стереотип, что люди с инвалидностью не хотят работать. Совсем недавно в Рязани было открыто уголовное дело, связанное с финансовыми махинациями в этой сфере. В биржу труда приходили ребята с инвалидностью, отдавали свои трудовые книжки, их зачисляли на какую-то фирму. По документам на фирме работало большое количество людей с инвалидностью. По факту, им выплачивали тысячу рублей в месяц, и они сидели дома. Они мне сами это рассказывали. На вопрос о стаже они отвечают, что стаж есть, но опыта при этом нет.

— Это правда, что если трудоустроить человека с инвалидностью, то в бюджет организации будут отчислены дополнительные средства?

— Нет, это не правда. Государство выделяет деньги на подготовку рабочего места. Если он, например, неслышащий, на компьютер ставят специальную программу. Это есть. А налоговых послаблений и надбавок к зарплатам нет. Есть закон о том, что в фирме, где работает больше ста человек, 2-3% людей должны быть с инвалидностью. Но не прописано никаких наказаний за неисполнение закона.То есть он толком не соблюдается.

— Есть, например, человек с церебральным параличом, а его на работе заставляют носить тяжести. Куда ему обратиться, чтобы защитить себя и свои права?

— Я думаю, что его не будут заставлять, поскольку работодатели не защищены и они очень боятся последующих проблем с законом. У нас, например, было условие, чтобы, во-первых, человек с инвалидностью проработал больше полугода, во-вторых, чтобы работодатель был доволен. Глупо в такой ситуации заставлять человека носить тяжести. Куда ему идти? Люди с инвалидностью в этом плане очень защищенные. У них есть специальные сообщества, которые государство активно поддерживает. У нас ситуация в стране такая, что работодатель менее защищен, чем работник. Если случится подобная история, на работодателя подадут в суд, и, скорее всего, закон будет на стороне инвалида.

— Ведется ли в Рязани статистика по количеству инвалидов, нуждающихся в работе?

— Мне сложно назвать конкретные цифры. Потому что категория людей «нуждающихся в работе» очень расплывчатая. Человек может сказать, что он нуждается в работе, но фактически не быть готовым к труду. Я могу сказать из своего опыта, что люди, которые действительно готовы работать, готовы к различным трудностям, готовы тратить свое время и силы, они работу находят. Может не так быстро, может им бывает сложно, может они находят не совсем такую работу, какую хотелось бы. Но если они хотят, то работа у них в итоге будет.

— Как ты считаешь, государство должно информировать людей с инвалидностью об их правах?

— Я считаю, что такая информация уже доступна. У нас хорошо работают различные общества для людей с инвалидностью, там при маленьком финансировании самоотверженно делается большая работа. Инвалид может обратиться в районное сообщество или в специализированное. Также некоторые работодатели обращаются с просьбой подобрать им ребят для работы. Я сталкивалась, например, с Рязанским обществом глухих. В нем ведется большая работа, люди могут получить всю необходимую помощь и информацию.

— В психологии есть понятие «стигматизация». Это общественное порицание людей с различными отклонениями. С ним так или иначе сталкиваются все особенные люди. Как ты думаешь, как с ним бороться?

— Я считаю, что главная помощь обществу в принятии — это инклюзия. Дети должны учиться и расти вместе.

Беседовала Мария Забурдаева