21413
Затерянная Рязань. И пришла большая вода...
Удивительные люди здесь живут — за что бы ни взялись, любое дело в их руках спорится. Плели из лозы — построили мебельную фабрику, выращивали огурцы — вся Москва их ела, да и колхоз местный в советские годы гремел на всю страну. Современные жители предкам своим ни в чем не уступают и «добывают» молоко такого качества, что оно уже превратилось в бренд. А еще местные умеют ходить по воде. Большая вода их вовсе не пугает, ведь она не бедствие, а великое благо.
Журналисты YA62.ru побывали во время разлива в селе Заокское и своими глазами увидели, как выглядят «молочные реки».
Мы поднимаемся на борт. До отплытия еще целый час, но на палубе уже полно народу — женщины с сумочками, мужчины с сумками, студенты налегке. Кто-то дремлет, кто-то тихо переговаривается, рассуждая о том, когда же уйдет большая вода и можно будет снова сойти с воды на землю. А тем временем вода прибыла еще на 14 сантиметров.
— Это не туристический теплоход, — предупреждает контролер, набирая сдачу рублями и пристально осматривая нас. — Привезем вас туда и там оставим до вечера. Вам оно точно надо?
Отвечаем, что точно. Мы ведь журналисты, едем писать репортаж о селе в период разлива. Обитатели парома тут же оживленно включаются в разговор.
— Это вы правильно делаете, что туда плывете, хотя бы раз в жизни нужно большую воду увидеть, — говорит молодой мужчина с большой клетчатой сумкой. — Во время разлива у нас, в Заокском, красиво.
— И весело, — добавляет молодой парень, не отрывая глаз от смартфона.
Теплоход до Заокского идет целый час. Местные говорят, обратно — быстрее, потому что по течению. За это время успеваешь замерзнуть и насмотреться на Рязань с неожиданного ракурса. Так сказать, вид сзади. Пока плывем, местные рассказывают, что к большой воде они люди давно привычные, и если для нас, журналистов, это приключение, то для них — рутина.
Они говорят это и все равно достают телефоны и снимают на видео разлив.
— Это для тех, кто коров не держит и в городе работает, — паводок становится проблемой, — объясняет местная жительница. — Конечно, на машине или на автобусе добираться до Рязани куда удобнее, чем на пароме. Для тех же, кто погружен в хозяйство, разлив — это благо, божий дар. Всю жизнь так жили, всю жизнь на лодках плавали в город.
Говорят, за последние несколько лет это первый большой разлив в Заокском. Из-за засухи почти обмелели озера, превратившись в болота, земля зачерствела. А потому и не ропщут люди, что все вернулось на круги своя.
Теплоход пришвартовался в поле. На берегу пассажиров ждут военные грузовики и улыбчивые сотрудники МЧС — до Заокского пешком не дойти, вода «съела» дорогу. Поэтому только в грузовиках или на тракторе. Деревянные лестницы-трапы скрипят и прогибаются под ногами. Спасатели галантно подают руку каждой женщине.
— Ой, милок, какая физкультура для бабушки, никакого фитнеса не надо! — кокетливая пенсионерка преодолевает подъем и садится на скамейку в кузове машины.
— Бабуля, хоть три раза в день! — смеется сотрудник МЧС, убирая лестницу в «салон» необычного общественного транспорта. — Итак, граждане пассажиры, напоминаю правила поведения: не пить, не курить, по салону не бегать. Остановки будет три.
Пассажиры улыбаются и кивают. Никто не виноват, что Ока в этом году решила остаться в Заокском подольше.
Указатель «Заокское» стоит по колено в воде. Совсем недалеко, на горке, импровизированная остановка, и там вновь прибывших встречают друзья и родственники.
Нас здесь тоже ждут. Местная жительница Екатерина Чудинина — неравнодушная заокчанка и по совместительству художественный руководитель Дома культуры — знает село как свои пять пальцев, а потому лучше проводника и придумать сложно.
— Пристегнитесь и готовьтесь, информации будет много! — улыбается Катя. — Я сама родилась здесь, и мама моя отсюда, и бабушка, и прабабушка. Удивительное место — никто не хочет из Заокского уезжать. Помню, по молодости, когда в университете училась, были мысли переехать в большой город. И даже, помню, вроде как стыдно было при городских упоминать, что сама-то я из деревни. А сейчас даже не знаю, что должно в моей жизни случиться, чтобы я отсюда уехала. Верите — нет? Люблю свое село.
Оказывается, Заокское — это молодое название довольно древнего поселения. Раньше оно называлось Рыкова слобода, и первое упоминание о нем датируется аж XVI веком. Село условно разделяется на две части: собственно село и бор — более современная его часть.
— По легенде, в Рыкову слободу ссылали непокорных жителей Солотчи, — рассказывает Екатерина. — Помните, как нам пытались в том году карантин ввести? Легенды обретают смысл, начинаешь в них верить.
Считается, что название населенного пункта идет от первого поселенца — некоего Рыкова. Постепенно, как рассказывают жители, село крепло и развивалось, местные жители занимались хозяйством и, мягко говоря, не бедствовали. Возможно, этот факт был поперек горла большевикам, когда они решили, что называться коммунистическое село в честь какого-то там кулака Рыкова не должно, и дали ему новое светлое пролетарское название — Заокское. Что, впрочем, прекрасно соответствует месту расположения села.
Местные рассказывают, что на протяжении всей истории села, чем бы люди здесь ни занимались, дело спорилось и буквально горело в руках. А начиналось все с плетения предметов интерьера из лозы...
— Лозоплетение было местным промыслом, который гремел ну если не на всю страну, то как минимум в Москве, — рассказывает наша провожатая. — Из лозы делали практически всё, от каких-то мелких предметов быта до мебели. Причем продолжалось это несколько веков, пока лозу не стали вытеснять другие материалы. Опять же не знаю, правда это или нет, но есть легенда, которую местные передают друг другу. Якобы, в один прекрасный день приехали наши мужики торговать корзинами из лозы в Москву на базар, а им и говорят — не будем больше ваши корзины покупать, потому что теперь берем другие, более прочные и из современного материала. Тогда наш мужичок взял две корзинки — свою и ту, на которую заокскую лозу променяли, и проехал по ним на тракторе. Чужая корзинка сломалась, а наша — сложилась и распрямилась снова. Якобы, так наши жители доказали качество своей продукции и торговля продолжилась еще на какое-то время.
Впрочем, говорят местные, даром дело лозоплетения не прошло. Сперва в Заокском образовалась артель, а потом из нее выросла мебельная фабрика «Ока», долгое время работавшая в Рязани.
Следующим достижением для жителей Заокского стало огуречное дело. Екатерина вспоминает, что было это актуально в 50–80-е годы прошлого века, когда все население начало поголовно выращивать и солить огурцы.
— Мне кажется, не было такого огорода, где бы не сажали огурцы, — рассказывает местная жительница. — Если бы дело и дальше пошло, наверное, мы бы посоревновались с Луховицами за звание огуречной столицы. Помню, раз в неделю приезжал трактор, собирал с домовладений бочки с солеными огурцами и увозил в Москву. Сейчас все то же самое происходит с молочной продукцией. Хотя, это тоже не сиюминутный бизнес, люди в Заокском поколениями занимались молочным промыслом, просто сегодня — это основное дело нашего села.
А способствуют этому делу, конечно же, разливы Оки.
— Да разве ж это разлив? Одно название... Мы-то уж за свою жизнь всяких разливов повидали, – рассказывает местная жительница баба Катя. — Помню, в 1994 году такая вода была, что размыло подбойки у церкви. Тонуло полдеревни, в домах на полу вода стояла. А когда мы в этот дом приехали в 1969 году, я беременная была, река разлилась, и ночью у меня схватки начались. Так меня на лодке везли в Рязань в больницу, там и рожала. Это потом уж в Заокском свой медпункт открыли.
Баба Катя рассказывает, что всю жизнь проработала в местном колхозе «Красное знамя» — с семи лет трудилась на благо родины. А колхоз в свое время гремел на всю страну так мощно, что сюда приезжали специалисты из других советских республик набираться опыта.
— Когда колхоз подымали, тяжело было, — вспоминает баба Катя. — Война шла, мужчины на фронте были, а землю возделывать надо. Быков, чтобы пахать, не хватало, и впрягаться приходилось женщинам. На каждую семью давали определенное количество колхозных земель, которые мы обязаны были в течение года обрабатывать. Самые младшие дети — пололи от сорняков, кто постарше — на покос травы и заготовку сена ходил, взрослые пахали и убирали урожай.
Пенсионерка в свое время поработала и ветеринарной санитаркой, и телятницей, и дояркой. Говорит, хоть и с радостью молодость свою вспоминает, но труд был в колхозе тяжкий.
— Когда дояркой работала, у меня в подчинении было 17 коров, и еще две дома, всех их нужно было ежедневно доить, — рассказывает жительница села. — Это сейчас технологии, а раньше всё делали руками. Так вот спустя 10 лет ежедневной дойки руки у меня и онемели. Запретили мне работать дояркой, и пришлось вернуться снова на ветслужбу...
Пенсионерка вспоминает, что колхоз «Красное знамя» сколько существовал, столько и славился своей продукцией. Даже сорт капусты, которую здесь выращивали, назвали «Слава». Баба Катя говорит, что за капустой этой прямо в Заокское приплывали баржи из Москвы.
— А потом в один момент колхоза не стало. Последних коров угнали в неизвестном направлении. Вроде как в счет долгов...
А дальше, во всяком случае, именно так бывало безо всяких исключений, мы должны рассказать вам о том, как после развала Союза, а вместе с ним и колхоза, село стало постепенно вымирать, а молодежь разъезжаться по городам... Но Заокское — это совсем другая история. Вероятно, потому что люди здесь совсем другие.
Местные жители, и раньше державшие в хозяйстве коров, которые прекрасно и вкусно пасутся на заливных лугах, организовали крепкие подсобные хозяйства. В некоторых, по словам жителей, коровье население доходит до 10 — 12 голов. Когда производственную молочную продукцию, которая лежит на полках магазинов, стало невозможно есть, люди потянулись к натуральным продуктам и Заокское превратилось в поистине молочный край.
— Если раньше мы отправляли на продажу в основном молоко, творог, сливки, то сейчас у жителей появился интерес и возможность делать и другие, более сложные продукты, — рассказывает Екатерина. — Моя семья, например, готовит еще и йогурты, адыгейский сыр, чизкейки. А мой супруг Сергей делает самую вкусную творожную запеканку. Но в Заокском есть такие умельцы, которые производят до 40 видов продукции. Вы представляете? Людям нравится это делать, люди этим горят и кайфуют от того, что получается.
Екатерина признается, что она хотела бы, чтобы в Заокском снова появился колхоз или хотя бы большая ферма. Хоть и понимает, что это огромный труд. Да и заниматься молочной продукцией с каждым годом становится все труднее.
— Бабушка рассказывала, что раньше на всю молочку получали одну бумажку и весь год ездили с ней по рынкам. А сейчас правила ужесточились, и не только сырье проходит экспертизу, но и каждый готовый продукт. И так — каждую неделю. На все это нужно не только деньги, но и время. Молодым приспособиться проще, а вот кто постарше — перестает заниматься подсобным хозяйством. Хотя, в целом, бизнес идет, и село у нас богатое. Наверное, поэтому народ отсюда не уезжает. Наоборот, все хотят здесь жить. А земли не хватает, чтобы строиться, — кругом заливные луга. Семьи разрастаются, и многим приходится строить дома прямо в родительских огородах. Поэтому, если кто-то будет говорить вам о том, что во время разлива тут сильно плохо, — не верьте. Здесь так же, как и всегда.
— Катя, а расскажи хоть о каких-нибудь проблемах? — спрашиваю интереса ради.
Екатерина в неподдельных раздумьях:
— Проблемах... О! Вспомнила! Заокская молочка — это уже, можно сказать, бренд, который прекрасно знают на московских рынках. Так вот. Некоторые производители выдают свое молоко как заокское. Хотя оно к нам никакого отношения не имеет. Подделывают, в общем. Это плохо.
Мы гуляем по Заокскому, и Катя рассказывает, что за последнее время в селе поменялось силами местных жителей и их инициатив.
— Построили вот хоккейную площадку, игровую площадку, храм достраивается на пожертвования. В селе есть школа, детский сад, не так давно мы попали в программу и нам построили ФАП. А еще мы хотим открыть свой краеведческий музей. Для этого будем реставрировать старое кирпичное здание, на начальный этап работ мы уже выиграли грант.
Мимо нас проезжает шикарный трактор с VIP-местами — в кузове установлены красные кресла. По всему селу такой трактор не один. Эта техника, как и военные машины, прекрасно преодолевает разлив, перевозя по «дороге жизни» молочную продукцию от производителя к потенциальному покупателю. Движение тракторов в период паводка налажено, а потому приход большой воды мало беспокоит местных. Напротив, каждый год в Заокском с нетерпением ждут разлива.
— И хорошо, что вода, — говорят старожилы. — Наша земля, она привыкла к воде. За последние годы высохла совсем, так теперь хоть напитается. Почему разлив-то в этом году совсем слабенький? Да потому что земля пьет и никак не напьется.
Большая вода в Заокском — символ принятия и понимания. Это нам кажется, что разлив приносит людям бедствие. Но жители села, отрезанные несколько недель в году от суши на своем острове, не просят о спасении. Большая вода — она и есть спасение. Хотя все равно остается загадкой: как так у них получилось жить и процветать после распада СССР, а у остальных рязанских деревень — нет.
Большой фоторепортаж смотрите по ссылке.
По воде ходила Дарья Копосова
Фотографировала Мария Илларионова