3997
Пирамида XIX века. О том, как рязанец всю Россию обманул
Финансовые пирамиды — не изобретение нашего времени. На Рязанщине таковая появилась в XIX веке, причем в тихом Скопине, — и даже молодой Чехов писал о ней репортажи, а Салтыков-Щедрин — фельетоны...
На скамье подсудимых
В 1884 году в Московском кремле гудел Екатерининский зал в Сенатском дворце, называвшемся тогда Зданием судебных установлений. Шел процесс по делу Рыкова — скопинского коммерсанта, который умудрялся 19 лет обжуливать государство и общество, ведя липовую бухгалтерию.
По очереди выходили свидетели. «Человек он добрый, но капризный!» — отозвался о подсудимом унтер-офицер Брежнев, шесть лет прослуживший сторожем в банке. «Рыков держал себя по отношению к обществу весьма гордо и недоступно», — заметил уездный скопинский исправник Кобеляцкий. «В высшей степени своенравный и властолюбивый человек!» — отметил купец Кичкин. «Все телеграммы «кодировал»: губернатора называл тестем, должника банка — домовладельцем, а стоимость обозначал в пудах! — рассказал о Рыкове статский советник Мазиров. — Объяснял, что у него много врагов, от которых он желает скрыть свои дела».
Все это заносил в записную книжечку стоящий в зале молодой человек, который под своими газетными репортажами подписывался Антошей Чехонте. Когда суд кончился, Антон Павлович отметил, что «кредиторы банка получат по 15-18 копеек за рубль. Если же на удовлетворение долга пойдет и «многомиллионное», рекламой воспетое имущество города Скопина, то за рубль будет получено 28 копеек».
Как же такое случилось, что в скопинский банк почти 20 лет свозили деньги вкладчики со всей России, чтобы в итоге потерять их?
Мещанин в купечестве
Иван Гаврилович Рыков родился в Скопине в семье мещан в 1831 году, но рано осиротел, и был усыновлен дядей — купцом богатым, который и дал ему свою фамилию. А когда нашему герою миновало 17, дядя скончался, оставив Ивану 200 тысяч рублей.
200 тысяч дореволюционных! В наши нестабильные финансово времена такую сумму даже представить страшно. Но Иван Гаврилович не боялся: зажил по-барски, стал делать визиты к состоятельным людям, и, между прочим, одалживать деньги под некоторый процент. В такой деятельности пролетело целых 15 лет, и вот, когда герою перевалило за 30, он обнаружил, что наследство его практически иссякло, а надо на что-то жить.
Но знакомства-то с состоятельными людьми остались! И Рыков как-то феноменально быстро подвел их к мысли: мол, в каждом уважающем себя городе есть собственный банк — чем Скопин хуже других?! Скинулись, учредили Скопинский городской общественный банк. И дело пошло!
Рыков поехал по российским монастырям: эти учреждения славны богатой казной, так чего ей лежать в сундуке — пусть работает! Большинство настоятелей соглашалось и делало вклады, ведь новоявленный банкир обещал неслыханный процент — 7,5% (при тогдашней средней ставке по депозитам от 3% до 5%)! Далее, он поехал в редакции газет: предложил главным редакторам весьма крупные кредиты безо всяких процентов! Тут же у скопинского банка пошла реклама в тиражной прессе, и документы свидетельствуют, что даже из далекого Томска Рыкову слали деньги вкладчики с разгоравшимися глазами.
Через несколько лет все было на мази: банк работал, жертвовал деньги на ремонт и строительство общественных зданий, а вкладчиков становилось что ни день больше. Не ведали вкладчики, что они-то и есть единственный источник поступления денег в банк. Прибыль от спекуляций, если ее удавалось извлечь, Рыков тратил на себя, живя то в одной, то в другой российской столице.
Чудесная бухгалтерия
Только вот странно: кроме десятка купцов, составивших уставный капитал банка, ни у кого больше в родном Скопине деньги не принимали! Только на суде выяснилось, что в Скопине имелось слишком много любопытных глаз, которые прекрасно видели, что многомиллионные вклады не обеспечены никакими активами! Но одно дело — видеть, другое — кому-нибудь рассказывать, зачем же сие?
Говорят, Рыков назначил регулярные выплаты не только депутатам городской думы, но и телеграфистам, секретарю полицейского управления, судебным приставам, почтмейстеру, мировому судье, секретарю городской управы – от 15 до 30 рублей в месяц. А когда купец Дьяконов, сам открывший кредит в банке, вздумал сообщить куда следует о злоупотреблениях, у него почему-то сгорел винокуренный завод, и в тот же день Рыков потребовал с купца вернуть 20 тысяч рублей, у того денег не было, и он угодил в тюрьму. Как все-таки прост и гениален этот сценарий «избавления от неугодных»!
Иван Рыков, растрачивая деньги вкладчиков, успел построить в Скопине детский приют, прогимназию, реальное училище и библиотеку.
Больше недовольных не нашлось. Только помощник бухгалтера Земцов под каждый Новый год, завершив годовой отчет, уходил в запой, а сам бухгалтер Матвеев после такого отчета регулярно уезжал на богомолье, поскольку чувствовал сильные уколы совести.
Огонь в руках
Но все хорошее, как известно, в какой-то момент кончается. К 1882 году вкладчиков в банке оказалось столько, что Рыков не смог выплатить им проценты. Тогда самые ретивые приехали в Скопин, вникли в дело, Рыкова сдали под стражу... Правда, на суде он заверял, что пирамиду выстроил по указке из Петербурга, а по чьей — не сказал. Зато произнес философски: «Кредит — это огонь, который, попав в руки взрослых людей, является очень опасным».
Что ж, фраза на все времена! А что до обвинений, то Иван Рыков, растрачивая деньги вкладчиков, успел построить в Скопине детский приют, прогимназию, реальное училище и библиотеку. Все-таки в позапрошлом веке была в жуликах романтическая жилка, которой так им не хватает сейчас!
Дмитрий Бантле